Три блудных сына
Шрифт:
Пусть служба в рязанской глухомани, в медвежьем углу; пусть его считают глуповатым и карьерный рост, видимо, достиг потолка, пусть! Зато и спецпайки, и путевки в лучшие санатории страны он получает исправно, а вот некоторые весельчаки почему-то машут кирками на дальних стройках социализма. Говорят, недавно сам Генрих Ягода [140] , нарком внутренних дел, чуть не лопнул от смеха, читая личное дело старшего лейтенанта Маузера: «Был клоп – стал Маузер. Растут люди!» Жалко будет, если и Ягода исчезнет. Все-таки, нарком до благоразумной смены имени назывался Енох Иегуда…
140
Арестован как враг народа в 1936 году, а в 1938 расстрелян.
– Далеко
– До поворота с шоссе на проселок еще пять километров, товарищ старший лейтенант, – ответил шофер.
– Какое шоссе?! Где?!
Дорога, будто испугавшись, стала ровней, и мысли Маузера опять потекли плавно:
«Не знал я, когда брал боевую фамилию, что у товарища Маяковского есть стихотворение «Левый марш» [142] , а то еще бы подумал. Долго не мог понять, почему простое обращение председателя на партийном собрании: «Ваше слово, товарищ Маузер!» – всегда вызывает нездоровое веселье аудитории. Надо же, как подгадил Маяковский! И ведь не холомозер [143] какой, а великий пролетарский поэт! Зато после Гражданской, во время кампании по изъятию церковных ценностей, никто из церковников не улыбался, услышав грозное имя: «Изя Гадович [144] Маузер». Товарищ Ленин тогда приказал, пользуясь уникальным историческим шансом, расстрелять как можно больше попов, и чекисты выполнили его приказ! Жаль, что не всех…»
141
«Полуторка» – полуторатонный грузовик ГАЗ-АА. Передние колеса на этой модели независимой подвески не имели, поэтому амортизация была весьма условной; сзади амортизаторы и вовсе не были предусмотрены.
142
Для тех, кто не помнит упомянутых стихов Маяковского: «Разворачивайтесь в марше! Словесной не место кляузе. Тише, ораторы! Ваше слово, товарищ маузер…» и.т.д.
143
Холомозер (еврейский жаргон) – в еврейских местечках специалист по чистке отхожих мест. Работал при помощи ведра и веревки, транспортировал продукт в бочке, поставленной на ручную тележку.
144
До революции начальники, выдававшие паспорта местечковым евреям, не утруждались правописанием еврейских имен, за этот труд надо было доплачивать. Вот и ходили по белу свету вместо почтенных Мордехаев Израилевичей неприличные Мордки Срулевичи. Кстати, Гад в данном контексте вовсе не ругательство, а вполне уважаемое еврейское имя.
На это дело старший лейтенант мог и не ехать, не по чину ему заниматься такими мелочами, как изъятие сельской религиозной кликуши, но… захотелось вспомнить боевую молодость, тряхануть мракобесов! Любить надо свою работу, как любил ее товарищ Ленин! Вот был человечище!
– Поворачиваем, товарищ старший лейтенант! Теперь два километра, и мы на месте!
Узкая дорога пошла лесом, ветви деревьев иногда задевали крышу грузовика. Охрана в кузове встречала каждую ветку веселым смехом… молодежь! И ухабы им нипочем… впрочем, ухабами это назвать трудно, скорее – волнами. Вверх – вниз, вверх – вниз… опытный шофер притормаживал на спуске и давал газ на подъеме, получалось плавно… слишком плавно…
– Стой! – крикнул Изя Маузер, едва успев выпрыгнуть из кабины. Тошнота подступила внезапно, он ухватился за ствол березы, наклонился и весь свой завтрак выложил на землю.
– Укачало, товарищ старший лейтенант? – слышались из кузова участливые голоса вохры [145] . – Сухарика пожуйте ржаного… помогает.
Чекист утерся носовым платком, сухарик послушно взял и засунул в рот. Действительно, помогает… до окраины деревни доехали без приключений.
145
Вохра – вооруженная
Глава 2
Тошно было на душе у председателя сельсовета Петра Аркадьевича Троицкого, так тошно, что не помог бы никакой сухарик. Сегодня заберут Блаженную, и никто на всем свете не поймет, что означает это событие для села, для людей, для него лично. Не одно поколение выросло рядом с Чудом, к Чуду привыкли, о нем говорили просто, без страха… знали, и все. Знали, что Блаженная может заглянуть в будущее, может вылечить от любой болезни, может сказать слово – и отступит беда. Не все к ней обращались, но даже партийным было легче жить от сознания, что Чудо рядом, только шаг сделай, один шаг! Партийные – они тоже люди…
Много лет назад маленького мальчика Петю вылечил камушек, один-единственный камушек, который передала его матери Блаженная… мать не знала, что делать с камушком, просто отдала его сыну, и все. Петя зажал подарок в кулачок, сунул под подушку и тут же крепко уснул, без боли и жара, первый раз за несколько дней!
Петр Аркадьевич тяжело вздохнул, припомнив ощущение надежной твердости камня в детском кулачке. Еще вспомнилось, как ходил благодарить Блаженную, как мама подтолкнула его под занавеску, которой была закрыта кроватка… и как потом, обижаясь на недоверчивые смешки, он рассказывал взрослым:
– Она не слепая, она же смотрит, и глазки открыты! Синие-синие, как небо!
Потом Петр узнал, что многие дети видели ее вот так – зрячей… Однажды он, став уже совсем большим парнем, шел ночью по лесу. Решил немного срезать, свернул на знакомую тропку – и неожиданно заблудился. Страшно стало: в лесах Мещеры полно волков, да и медведи не редкость. Уже и вой отдаленный почудился, отчего совсем плохо сделалось; уже и звезды, сквозь черноту сучьев мерцающие, стали казаться волчьими глазами… Вот тут-то первый раз в жизни и крикнул Петя два слова, которые в трудные минуты повторяли, шептали, стонали и орали все его односельчане:
– Блаженная, помоги!
Страх отступил, а над головой вдруг звонко запел соловей, которому было и не время, и не место. Птичка мелькала перед самым лицом, садилась на кусты и звала, вела за собой; вскоре тропинка под ногами стала широкой и удобной, послышался собачий лай, а между черными деревьями показались отдаленные огоньки окон родной деревни…
А позавчера они, сельские активисты, во главе с председателем сельсовета Троицким, приняли постановление просить органы НКВД изъять Блаженную. О том, что такая просьба со стороны селян весьма желательна, председателю усиленно намекали уже давно, чередуя намеки с угрозами. Неделю назад его вызвали в район и сказали прямо: больше тянуть нельзя. Или-или. Делать нечего – собрал актив, рассказал все как есть, проголосовали единогласно. Вся деревня потом вслед плевала…
Из леса выскочил зеленый грузовичок и бодро побежал через поле к деревне. На окраине начинался крутой подъем, который надо было одолевать с ходу, но шофер этого не знал и разогнался недостаточно. Машина замедлила ход, противно завизжала двигателем и встала, увязнув по брюхо в песке. Охранники попрыгали из кузова – выталкивать, а из кабины вылез маленький и тощий человечек в синих галифе, сверкающих сапогах и зеленой гимнастерке, на рукавах которой пламенели, издали бросаясь в глаза, красные звезды. На голове человечка чудом держалась огромная голубая фуражка с малиновым околышем… да. Крупный чин; может, даже из самой Москвы.
– Как мне найти председателя сельсовета, товарищ колхозник? – спросил офицер, отдуваясь после подъема.
– Я председатель, – уныло сказал Петр Аркадьевич.
– Троицкий Петр Аркадьевич? А я – старший лейтенант госбезопасности Маузер, будем действовать сообща. А что это за бумагу вы нам прислали, товарищ Троицкий?
– Постановление… эта… сельсовета, значит.
– Как же так, товарищ? Вот это постановление, у меня с собой, послушайте: «Данная гражданка является вредным элементом в деревне, она своей святостью сильно влияет на темную массу. Ввиду этого задерживается ход коллективизации…» [146] . Как это понимать? Получается, что она действительно святая? И чудеса творит?
146
Строки из подлинного документа.