Три блудных сына
Шрифт:
Повернулся и пошел прочь. Метелл долго глядел ему вслед и едва слышно шептал:
– Вот и беда. Вот и настоящая беда пришла к нам, дочка…
Вдруг острая, нестерпимая боль пробила грудь старика. Ноги его подогнулись, и могучее, состоящее из крепчайших костей и тренированных мышц тело рухнуло на мостовую.
10
– Странно, – бормотал врач, осматривая ногти Метелла, – очень странно. Сердце здоровое, но, по всем признакам, оно работает вполсилы и с перебоями. Мы, конечно, поможем сердцу, но… не понимаю.
Врач оставил настойку, забрал последние деньги
– Сбегай к ребятам, в казарму, – едва слышно прошептал Метелл дочери. – Расскажи им все. Я состою в коллегии соумирающих [34] , так что похоронят как надо. Потом уходи к своим сакрилегам, здесь одна не живи… Иди, посплю немного… устал.
– Можно я священника к тебе приведу? Пожалуйста, папа… я ведь уже рассказала тебе о Христе все, что знала, тебе можно креститься, если веришь Ему… Привести?
33
Инсула – древнеримский многоквартирный дом, иногда – несколько домов, прилепленных друг к другу. В домах для бедноты канализации не было, помои выливались на улицу. Правда, система стоков очень быстро очищала канавы и уносила всю городскую дрянь под землю; оттуда, трубами клоаки – в Тибр.
34
Погребальные коллегии были чем-то вроде клубов. Люди собирались вместе, выпивали, закусывали, беседовали о чем угодно, кроме смерти: это считалось бестактным. Делали небольшие взносы, а после смерти получали гробницу и памятник с надписью в охраняемом государством месте. «Коллегии соумирающих» были даже у рабов.
Кассия сжалась, как в ожидании удара, но обычной грубоватой шутки не последовало. Старик молчал, глядя в обшарпанный потолок, и она уже подумала, что ответа не будет, но вдруг едва слышно прозвучало:
– Целерина приведешь?
– Нет, он еще в тюрьме. Говорят, скоро выпустят, но нам ждать нельзя. Придет Плавт, ты всегда любил с ним поболтать о старых временах.
– Приведи…
Кассия сорвалась с места и убежала. Спустя немного времени она вернулась в сопровождении дряхлого лысого старичка и двух могучих парней, которые тащили на плечах чем-то позвякивающие тяжелые мешки.
11
Катон принимал очередного посетителя, который очень осторожно, не называя имен, выпрашивал заклятие на смерть. Маг потешался над трусом, но настоящего веселья не испытывал: эту способность он давно утратил. В той полужизни, которую он сейчас вел, остались лишь два чувства: «скучно» и «не скучно». Сейчас ему было скучно, но не так безнадежно и тоскливо, как обычно, поэтому Катон позволил себе немного пошутить: выдал заклинание с «отдачей». Такое заклинание через некоторое время бьет в человека, купившего и со злым умыслом его прочитавшего, и злоумышленник полной мерой получает все, что пожелал другому. Было забавно наблюдать, как дряблый, неумеренно потеющий мужчина лет тридцати тщательно записывает на дощечке симптомы заболевания, от которого сам же вскоре и умрет.
– Прощай, маг! – сказал посетитель в дверях и вышел вон.
– Прощай,
И тут его скрутило. Жгучая, непереносимая боль стиснула грудь, дыхание перехватило. Он даже растерялся и не сразу определил происхождение атаки, но вскоре все понял и принялся исправлять ситуацию.
– Прочь, прочь, именем Аполлона! Прочь! – Катон сначала только хрипел, но с каждым словом говорил все увереннее. – Я вас покормлю, но завтра, завтра…
Внезапная идея осенила его. Маг взял мешочек золота, оставленный последним посетителем, и поднял его вверх на раскрытой ладони.
– Нет, не завтра… сегодня, сейчас… нюхайте, нюхайте это золото, ищите того, кто его принес… Нашли? Взять!!! Фас!!!
Особой опасности не было: Катон не приказывал своим невидимым слугам убивать Метелла, поэтому бесы могли лишь мучить, не более того.
Внезапно лишившись добычи, эти жалкие существа бросились на своего хозяина только по одной причине – хотели есть. В планах Катона было явиться на следующий день и чудесным исцелением отца произвести впечатление на Кассию. Ничего не поделаешь, такой уж у магов способ ухаживания. Кто-то вмешался, но кто?!
– Странно, – бормотал Катон, доставая из тазика со льдом бутыль своего любимого фалернского. – Такое надежное заклинание… кто же смог его снять?! И почему гении набросились на меня, а не на мага, снявшего заклинание? Очень странно…
12
– Как отец? – спросил Катон, поравнявшись с Кассией.
– Спасибо, уже совсем хорошо, будто и не было ничего, – автоматически ответила девушка и вдруг осеклась, увидев, с кем разговаривает. – А тебе что за дело?
Катон молча шел рядом, не зная, что ответить. Действительно, что ему за дело до этих червей?
– И кто его вылечил? – спросил он наконец.
На этот прямой вопрос Кассия не могла ни отмолчаться, ни солгать, поэтому чуть дрогнувшим голосом ответила:
– Христос.
– Тот распятый еврей, которого вы, сакрилеги, считаете богом? – спросил Катон. Спросил без всякой насмешки, просто уточнил.
– Мне ничего считать и не нужно, – запальчиво ответила Кассия, – я точно знаю, что Он мой Бог и Спаситель! И тот, кто в Него не верит, никогда не сможет испытать настоящей радости, ни сейчас, ни после смерти!
– После смерти радости не будет, – убежденно сказал Катон. – Нет ее и сейчас – только иллюзия. И верить в твоего бога мне вовсе незачем – свое существование он уже доказал. Я только хочу познакомиться с тем жрецом Христа, что сумел снять мое заклятие с Метелла.
– Так это ты сделал?! Это ты хотел убить моего отца?!
– Убивать я не хотел, не то обязательно убил бы. Немного помучить, а затем исцелить – это да…
– Но зачем, зачем?!
Катон опять встал в тупик: а и правда – зачем? Ответ пришел не сразу и был какой-то потасканный, драный, с куцым хвостиком:
– Не скучно.
– Мучить людей – не скучно?!
– Не всегда. Чаще бывает, что и это скучно. Ты же бываешь на гладиаторских играх? Ну вот, когда выпускают неподготовленных бойцов для разогрева публики, все скучают, ждут выхода фаворитов. Люди умирают в муках, а публике скучно.