Три Царя
Шрифт:
Мужчина поправил тоненькую накидку, что служила ему защитой от морозов и тут же продрог. Холод молнией прошелся по его телу, заставляя забавно скорчиться, словно в предательском спазме. Он на время убрал клинок в сторону и сложил ладони домиком, поднеся к теплым губам. Вдох, выдох, растереть о грудь, так поможет согреться.
Это ему не сильно помогло, поэтому он потянулся к поясу, где булькала практически пустая фляжка. Меридинец, недолго думая, открыл и сделал глубокий глоток, после оголяя клыки от вкуса содержимого. Резкой волной ему обожгло горло, терпким
Мужчина, почувствовав себя намного лучше, вернулся к полировке ножа, как вдруг за спиной послышался хруст мокрого снега. Он узнал эти шаги, совсем легкие, такие могла оставлять за собой лишь женщина. Он оказался прав, как к нему подошла древолюдка, закутанная в драповое пальто и беличью шапку, которую он лично выменял на отполированные кости, что хорошо идут для рыбалки, а также за вырезку свежего мяса и склянку отвара от диареи.
Она, явно не привыкшая к холодам, лютой Бролисовской зимы, топталась на месте, обнимая саму себя. Мужчина смотрел куда-то вдаль на лесополосу, будто ожидая, что кто-то должен вот-вот оттуда появиться. Он чувствовал её сомнение и нерешительность, догадываясь, о чём она хочет поговорить. На протяжении последних пяти дней, меридинец заметил, как выражение её лица изменилось, но не в лучшую сторону. В такую, когда в голове мысль лютая и необдуманная рождается. Такая, что ни к чему хорошему обычно не приводит.
— Может хоть костер разведем? Согреемся? — внезапно заговорила она.
Мужчина поднял лезвие на уровне глаз и внимательно присмотрелся. Оружие он всегда держал в идеальном состоянии.
— Нельзя, он сказал, что пока не вернется, ни огней жечь, ни воду тревожить.
— Жаль, — простучала она зубами. — Огонь бы сейчас не помешал, да и горячая вода.
Мужчина протянул ей фляжку. Древолюдка покривилась только от одной мысли, поэтому вежливо отказалась. Он не стал настаивать, а сам еще раз отхлебнул.
— Что дальше?
Она медленно, но верно шла в сторону того, о чём не хотел говорить мужчина, но без ответа остаться не мог.
— Для меня путь предрешен, я подался на службу старику. Он девочке помог, хоть мог и мимо пройти, значимо у меня долг перед ним, как и перед богами.
— Он так же думает?
Мужчина повторно плюнул на кремень и принялся за финальные штрихи полировки.
— Нет, он ясно дал понять, что долга никакого не видит и никакой службы не имеется. Только вот девочка, Маруська. Она выбрала для себя иной путь, нежели чем тот, который я для неё хотел построить, и моё место около неё. Поддерживать и охранять от беды любой.
— Значит вы все пойдете вместе? Куда если не секрет? — слегка замешкавшись, пробормотала Древолюдка
— Не секрет, — выпалил как на духу тот. — Не секрет, потому что я толком ничего и не знаю. У старика тропа своя, он бормотал что-то невнятное, об иноземцах с юга, южнее чем Конклав Независимых Народов. По дуге, что хребтом скал идёт к бескрайнему океану богов. Он обещал рассказать больше, как до Царьграда доберемся.
— Значит всё-таки знаешь, куда
— Выходит так, — не отрывая глаз от ножа, ухмыльнулся он.
От стояния на месте, она ознобила еще больше. Мужчина вновь предложил ей содержимое фляжки. В этот раз она не отказалась и робко поднесла её к губам. Два коротких глотка, и девушка тут же поперхнулась, второпях возвращая сосуд. Стоило сказать, что она впервые прикоснулась к деревенскому пойлу на гнилой пшенице и старом дырявом башмаке. Как и холод, для неё это было в новинку. Самогон хоть и отдавал противной терпкостью на языке, но дело своё делал. Мужчина заметил, как на щеках у девушки появился отблеск яркого румянца.
— Она и вправду такая храбрая? — вдруг раздалось из её уст.
Мужчина пожал плечами и ничего не ответил. Ведь и вправду он ничегошеньки не знал о девочке, и откуда она черпает в себе силы идти дальше, когда другой на её месте нашел бы нору и зарылся в ней навеки. Напряжение от затянувшей тишины постепенно нарастало, что даже птицы, пролетающие клином, спешили покинуть заснеженную опушку.
— Можно мне с вами?
Меридинец резко прекратил полировать клинок и аккуратно убрал его в ножны. Он едва слышно выдохнул, понимая, что всё же разговора не удастся избежать. Молчание не выход, как и тот факт, что древолюдка была серьезно настроена на разговор. Он успел пожалеть, что дал ей выпить.
— Закхра, — придавлено произнес тот. — Ну куда ты собралась?! Зачем тебе это нужно?!
— Потому что ...
— Нет, ты всё же послушай, раз задала вопрос, — отрезал мужчина, не дав ей ответить. — Если бы не клятва и воля девочки, я бы никогда не повел её за стариком в его походе. Ты имеешь хоть долю понятия, что нас ожидает впереди? Потому что я нет. Семирод всё лепечет об иноземцах, возвращении смрада. Это мне ничего не говорит, кроме одного слова — битва.
— Я понимаю, — слегка понизив голос добавила та, поправляя беличью шапку.
— Нет, не понимаешь, — перешел он на тон выше. — Ты была с нами меньше полумесяца, разве ты хочешь такой жизни? Спать в землянках, кормиться от того, что пытается тебя убить, да и Чёрные, тебе мало всего этого, ведь впереди будет еще больше. В двух днях пути Новоград, там у меня знакомый давнейший из моей «школы», за ним должок сокровенный кроется. У него лавка охраничья, проведет тебя куда захочешь, хоть обратно в Красоград, хоть в Конклав, просто назови место.
— Не в этом дело, я просто хочу...
— Живи, Закхра, живи и не знай смерти и крови. Спи в крепкой постели и наслаждайся теплой пищей.
Вдруг древолюдка, почувствовав уверенность предстала перед ним и выпалила как на духу.
— Пилорат! Нет места мне более ни в Конклаве, где я не была более десяти лет, как и в Красограде. Я всю жизнь провела среди пыли и книг, изучая этот мир со слов других! Я засыпала в теплой постели, мечтая о том, что в один день я увижу все прелести своими глазами!
— Неудачное ты выбрала время для знакомства с миром, — процедил Пилорат, однако ни злости, ни ярости не было в его словах, лишь отчаяние.