Три часа соблазна

Южина Маргарита

– Чего это? – выпучила глаза новая знакомая.

– Ну как – чего! Вы нам расскажете, как вы счастливо жили с Игорьком, как он вас любил, и что вы там еще говорили? Ах да, расскажете, как он носил вас на руках.

Рассказать про счастливое время Ирина Тимофеевна согласилась. А может быть, ей просто захотелось есть, во всяком случае, к дому подруг она повернула немедля.

Конечно, Таракашин уже нарезал круги возле подъезда и уже даже что-то жевал.

–

О! – встрепенулась Ирина Тимофеевна. – Вот этот мужик гнался за этой вертихвосткой!

– Да хватит вам уже, – обиделась Люся. – Вам наговорили всякой ерунды, а вы и рады стараться – на порядочных людей кидаетесь!

– Знаем мы, какая здесь порядочность! – проворчала Ирина Тимофеевна, заговорщицки мигая Василисе обеими глазами.

– Люсенька! – завидев дам, кинулся Таракашин к бывшей любимой. – А я уже жду-жду. Весь батон съел!

– Во, – я ж чего говорила! – тыкала в бок Василису Ирина Тимофеевна. – Он с голоду уже пухнет, а к ней бежит. И чем берет? Сама ж вся такая маленькая, в чем душа держится?

– Ой, да и не говорите, сама все время думаю. А если б вы знали, как она храпит... – задумавшись поддакнула Вася, но встрепенувшись, одернула: – Вы б не очень! Чего ж зря хорошего человека хаять. А ваш Игорек и вовсе не на нее запал! Ха! Можно подумать, кроме Люси и женщин красивых нет!

– Вот уж действительно, – подсобрала живот дамочка. – Чего это я?

– Есть еще женщины, слава богу, которые берут и умом, и статью, и обаянием, – вытянулась на каблуках Василиса.

– Да какие тут уж, к черту, женщины, – перекривился Таракашин, наблюдая за двумя особами. – А вот Лю-ю-юсенька моя!..

– Да какая твоя?! – накинулась на него Людмила Ефимовна.

– И в самом деле! Чего несешь-то! – вспылила Василиса. – Тоже мне – тонкий ценитель! Кто тарелку супа нальет, та и королева красоты!

– Еще и батон сожрал! – поддакнула Ирина Тимофеевна. – Да если б ты ее люби-и-ил! Ты б лучше от голода скончался, а батон любимой не укусил!

Теперь все дамы дружно накинулись на Таракашина, и тот, выпучив глаза, так и не понял, чем, собственно, прогневил прекрасную троицу.

Дамочки же, плюнув на единственного мужчину, быстро поднялись к себе, ворчливо обсуждая ветреность мужчин.

– Люся, ты б приготовила чего-нибудь, а я бы с нашей гостей поговорила, – предложила Василиса. – Все равно ты ее раздражаешь.

– Да нет, отчего же, – задергала бровями гостья. – Я и с ней могу поговорить... А давайте я вам помогу приготовить запеканку!

Подруги переглянулись. Они, по большому счету, хотели обойтись примитивными бутербродами, но если запеканку, так это ж еще и лучше!

– Конечно, готовьте! – откуда-то появился Таракашин. – Чего вы их спрашиваете! Они отродясь ничего, кроме хлеба с колбасой, не готовили.

Таракашин

бил не в бровь, а в глаз, а потому было особенно обидно.

– Мне нужна маленькая кастрюлька! – мгновенно засучила рукава гостья, и дамы не успели оглянуться, как в духовке уже поднималась пышная запеканка.

– Вот это жена! – с завистью причмокнул Таракашин. И уже со слащавой улыбкой обратился к Ирине Тимофеевне. – Простите, а вы замужем? Как у вас с финансовым положением? Заметьте, я жених привередливый, потому что с квартирой и с пропиской.

– А я и вовсе мужняя жена, – колыхнула мощным тазом зрелая кокетка. – Мне ваши прописки – тьфу! У меня свой мужчина имеется.

И Василиса, и Люся одновременно сникли – ну как же сообщить этой Ирине, что не жена она уже, а стопроцентная вдова.

А Ирина между тем гостеприимно приглашала дам к их же столу:

– Прошу к нашему шалашу! Отпробуйте, как получилось.

Получилось у Ирины изумительно. Весь противень запеканки улетел в считаные минуты. Особенно налегал Таракашин. Но и остальные не отставали – работали ложками так, что некогда было поговорить. А Ирина только заглядывала в глаза и мило интересовалась:

– Ну как вам? Вкусно?.. Василиса, а чего ж хлебушек не берете, я его специально вам маслицем намазала, а то ж вы тощая, как прям смерть ходячая. Мужчина, а вы кушайте-кушайте, никого не слушайте, это я не вам про худобу... Люсенька, а вы чего ж мало покушали? Не понравилось? Может, соли мало? А я вон туда соли-то насыпала, чего ж она у вас в какой-то склянке...

Но вот когда на столе остались только пустые тарелки, Люся поднялась и предложила:

– Пойдемте в комнату, пусть Таракашин посуду моет.

– Почему это я?! – взвился тот. – Ели так все, а убирать так мне одному?

– Таракашин, ты в гостях, так что веди себя красиво, – насупилась Люся, и Виктор Борисович утих.

Дамы удалились в гостиную, весело пощебетали, перешли на «ты», и Василиса дружески обратилась к Ирине Тимофеевне:

– Ну а теперь расскажи нам, Ирочка, какая счастливая жизнь у вас была с Игорьком?

– Только все с самого начала, – поддержала ее Люся. – Где познакомились, как он за тобой ухаживал, все.

И тут вдруг Ирина вспомнила про обидчицу, надула губы и заартачилась:

– Я при этой ничего рассказывать не буду, пусть уйдет, – мотнула она головой в сторону Люси.

Та от обиды быстро-быстро заморгала глазами:

– Ну вот, снова здорово! Да что ты на меня своего Игорька вешаешь?! Он меня знать не знает, а она!

– Знает-знает! – перекривилась Ирина. – Мне соседка все рассказала!

– И соседка твоя ни черта не смыслит! – обозлилась уже Люся. – Чего она рассказать могла? Наплела тебе с три короба, а ты и поверила!