Три цвета ночи
Шрифт:
Глава 11
Весь следующий день я с волнением ожидала появления Артура, и совершенно напрасно. Резво бежали минуты, неумолимо проходили часы, все оставалось таким же, как всегда, только Артур так и не появился в школе. Даже составляя рассказ из всяких заковыристых слов типа «амикошонство», «амбивалентный», «экзистенциальный» (нам регулярно давали подобные задания – а что, отличный способ запомнить эти «умные» слова), я думала отнюдь не о задании. Я пыталась представить себе, где Артур сейчас: что делает и думает ли обо мне. К
Виола сегодня была необычайно тиха, и я вдруг поняла, что она тоже беспокоится по поводу отсутствия Артура.
«Даже не представляю, что могло случиться», – услышала я ее слова, адресованные Натали.
Новая Виола, беспокоящаяся о ком-то, кроме себя, была для меня в диковинку. Наверное, я виновата в том, что смотрела на нее предвзято и, возможно, просто не замечала то человеческое, что в ней есть: способность к сопереживанию. Может, зря я считала ее врагом, и мы просто почему-то не понимали друг друга.
А возможно, она действительно любит Артура. Честно говоря, они очень красивая пара и даже подходят друг другу. Оба обладают незаурядной привлекательной внешностью, оба богатые, избалованные, утонченные… К тому же нельзя забывать о том, что он спас ей жизнь.
На этой пессимистичной мысли в класс влетела Вика.
– Привет! – окликнула она меня. – А где ваш новенький?
Я молча развела руками в ответ на этот вопрос дня.
После учебы наш класс снова собрали в актовом зале, чтобы объявить итоги тренинга.
Всех поздравили, похвалили. Особой чести быть выделенными из общего числа были удостоены Артур – за блестяще созданный образ и знания, проявленные в проверяемых областях, и я – за то, что большую часть времени провела в мечтаниях и, как мягко сформулировала литераторша Анна Анатольевна, «постеснялась проявить свои способности при написании сочинения и анализе образа персонажа».
Анна Анатольевна укоризненно посмотрела на меня, и мне действительно стало стыдно, как будто я подвела ее. Я сама прекрасно знала, что очень рассеянна в последнее время и не уделяю учебе столько внимания, сколько прежде. И, разумеется, это никуда не годилось. В конце концов, я достаточно взрослая, чтобы не позволять эмоциям управлять собой. Я – мыслящая личность, и у меня есть совершенно определенная цель: поступить в университет, закончить его и работать журналисткой. Мне нравится эта профессия, к тому же родители всегда гордились моими успехами, и я не могу их огорчать.
Не знаю, как сложатся мои отношения с Артуром – все пока еще очень неопределенно и странно, – и сложатся ли они вообще. Так что нечего бесполезно страдать и рефлексировать – пора заняться делом.
В этот день я с былым жаром взялась за учебу, а вечером мы с мамой и папой играли с Джимом, смотрели какой-то длинный триллер и ели попкорн, запивая его колой. Обычно мои родители
Я часто замечаю, что отцу будто неудобно передо мной за то, что мы живем в простом, не элитном, доме и что одета я не так дорого, как мои одноклассники, а главное, за то, что он целыми днями пропадает на работе и мы можем проводить друг с другом не очень много времени.
Другое дело в детстве. Иногда я с удовольствием вспоминаю, как мы все втроем ходили в зоопарк, ели сахарную вату и вместе с папой с азартом резались в какую-нибудь простую компьютерную игру.
– Все хорошо, – сказала я себе, укладываясь спать.
И почти совсем не вспоминала об Артуре.
А ночью мне опять привиделся кошмар. Мне снились тусклые фонари и запутанные улицы города. Я опять бежала по ним куда-то, терзаемая паническим страхом. Я чувствовала, что за мной кто-то идет. Он подобрался уже совсем близко, и временами я чувствовала его дыхание. Я знала, что оглядываться ни в коем случае нельзя. Главное – бежать и бежать, не останавливаясь ни на минуту. Тогда у меня будет шанс спастись.
Где-то надсадно и страшно выла собака. Кричала какая-то женщина…
Весь мир сузился до этой полутемной кривой улочки. Смерть следовала за мной по пятам. Я хотела позвать Артура, но не могла произнести ни единого звука, будто кто-то наложил на мои губы печать молчания.
Бледный глаз луны чуть щурился в темных тучах и наблюдал за мной с равнодушным любопытством.
– Оглянись! Посмотри ему в глаза! Прими свою судьбу! – шепнула мне ночь.
И тут я поняла, что снова могу говорить.
– Никогда! – крикнула я, поднимая лицо к небу. – И пусть взойдет солнце!
В тот же миг горизонт и вправду озарился золотым и пурпурным, и на небе показалось солнце. Оно росло и росло – огромное, торжествующее, сияющее.
Тьма взвыла тысячью голосов, полных боли и отчаяния, и отступила.
Я стояла в мире, залитом солнечным светом – он был таким ярким, что даже слепил, – и думала о том, почему эти пронзительные лучи не греют.
Открыв глаза, я обнаружила, что в окно и вправду заглядывает солнце, а мое одеяло утащил Джим, недвусмысленно намекая на то, что пора вставать и выгуливать собаку, которая, понимаете ли, давным-давно ждет, когда проснется соня-хозяйка.
– Джим, а тебе снятся кошмары? – спросила я верного пса, но тот только тихонько гавкнул и дружелюбно замахал хвостом, то и дело попадая им по моим голым ногам.
Между прочим, это не самое приятное с утра!
Я зевнула и потянулась. Что-то частенько мне стали сниться странные сны об опасности, подстерегающей меня в темноте. Хотя, вероятнее всего, беспокоиться все-таки не о чем. Как сказала бы наш школьный психолог, это часто случается с подростками и выражает их страх взросления и загнанные в подсознание комплексы.