Три цвета ночи
Шрифт:
– Не убивай меня. Мы все уладим. Я не знал, что девчонка так важна для тебя, – послышался хрип, и я с трудом узнала голос Владлена.
– Поклянись, что не станешь больше искать и преследовать ее, никогда не дотронешься до нее и не причинишь ей зла, – Артур говорил негромко, но каждое его слово казалось мне победным звоном колокола.
– Клянусь, клянусь своим Домом, – поспешно ответил его противник.
Странная клятва. Он произнес слово «дом» как будто с большой буквы. Чокнутый, привязанный к дому, – это нечто.
Артур встал, и Владлен тоже, покачиваясь, поднялся на ноги.
Я вскочила – боже мой! Я все это время так и просидела у стены, не чувствуя своего тела.
Артур шагнул ко мне, и я бросилась к нему, забыв обо всем, что нас разъединяло.
– Ты жив! Ты жив! – я одновременно плакала и смеялась от счастья.
– Почти, – ответил он и прижал меня к груди.
Мое сердце колотилось как бешеное. Я провела рукой по его плечу и груди, обтянутой тонкой водолазкой, и поняла, что она порвана, а края ткани мокрые от крови.
– Ты ранен! – Я потащила его поближе к тусклому фонарю и, рванув водолазку, развела разорванные края.
На его гладкой белой коже не было даже царапины.
Значит, это кровь Владлена. Тем лучше.
Меж тем Артур нахмурился.
– Ну скажи, зачем ты пришла сюда? Я же тебя предупредил! – По его лицу было заметно, что он действительно не понимает.
Я опустила голову, почувствовав себя маленькой девочкой, с перепугу натворившей массу глупостей.
– Мне… Просто хотелось узнать о тебе. Ну, кто ты на самом деле… Обычное любопытство. Между прочим, это очень по-человечески… – пробормотала я, не решаясь взглянуть ему в лицо.
– Вот именно. По-человечески, – грустно усмехнулся он. – И как, узнала? Тебе стало от этого легче? – в его голосе чувствовалась горечь.
– Владлен… – нерешительно начала я, – он что, маньяк? Ты его знаешь?
– Прошу тебя, Полина, держись от всего этого подальше. Просто ни во что не вмешивайся, хорошо?
Он говорил со мной, как с неразумным ребенком. Да, возможно, я поступила глупо и пришла в опасное, полное маньяков место. Но Артур сам привел меня сюда, а теперь оказывается, он даже не предполагал, что я буду искать его здесь. Должно быть, он вообще не предполагал, что его станут искать. Пропасть на целую неделю – это так обыденно, так по-мужски.
– Пообещай, что больше не повторишь этой глупости, – требовательно сказал он.
У меня от обиды даже задрожали губы. За кого он меня принимает? Ну ладно, если я ему безразлична, пусть просто оставит меня в покое, не лезет в душу, не пялится своими непостижимыми глазами – просто оставит, и все!
Я отвернулась, чтобы он не видел моих слез, и, собрав всю волю в кулак, шагнула прочь.
– Полина!
Я обернулась.
– Я… я тебя… обидел? – он говорил очень неуверенно.
Я молчала.
– Ты… прости… я отвык… – Артур с трудом подбирал слова.
Неужели он смутился? И вдруг я поняла, что он действительно не привык извиняться, а еще не привык к эмоциям. Кажется, моя эмоциональность его пугает.
– Ладно, забыли. – Я попыталась улыбнуться.
И тут Артур взглянул мне в глаза и улыбнулся – неожиданно тепло и печально.
Он стоял под фонарем, на самой границе света и тени, и за его плечами,
Артур ничего не сказал. Только подошел ко мне, обнял за плечи и принялся баюкать, словно капризного ребенка. Легкими, почти невесомыми, пальцами он гладил меня по волосам, и мне уже было все равно, поднимаюсь ли я высоко к звездам или падаю в мрачную бездну. Главное – он был рядом со мной.
Глава 2
В этот вечер мы с Артуром почти не разговаривали. Он провожал меня домой. И я необычайно остро чувствовала, что вот оно – счастье. Как ни смешно, но больше мне в жизни ничего не нужно. Ни журналистика, ни учеба, ни карьера. Просто идти рядом с Артуром, зная, что можно в любую минуту прикоснуться к нему, и вздрагивать, и смущаться от каждого случайного прикосновения. Мне хотелось, чтобы эта дорога никогда не кончалась. Мне не нужно слов – чаша счастья была и без того полной, и всякая лишняя капля только пропала бы зря. Сейчас мне не требовалось даже внимание Артура. Достаточно просто знать, что он есть.
О том, что мобильник так и остался выключенным, я вспомнила, когда мы уже были на моей станции. Совсем поздно, и родители наверняка волнуются обо мне. Судорожно дернув «молнию» на сумке, я вытащила телефон и включила его.
Так и есть. Шестнадцать пропущенных вызовов. Пока я тут гуляю, мама с папой просто сходят с ума.
Я набрала домашний номер. Трубку сняли буквально после первого же гудка. Я так и представила маму, сидящую над телефоном с мокрым полотенцем на лбу и открытым флаконом успокоительных капль в руке. Мое сердце болезненно сжалось.
– Полина? Это ты? С тобой все в порядке? – выдохнула мама.
– Да, мам, в порядке. Извини, – я виновато посмотрела на Артура, заодно прося прощения и у него, – я уже еду домой.
– А ты знаешь, сколько времени? Ты вообще о ком-нибудь думаешь, кроме себя?! – закричала в трубку мама.
Она никогда не кричала на меня раньше.
– Мам… Ну что ты переживаешь… – забормотала я, не зная, как реагировать на эту внезапную вспышку, – я скоро буду.
– Что я переживаю?! – переспросила мама. – Да мы не для того… Не для того тебя растили, чтобы ты с нами так поступала!
Я растерянно молчала, и, наверное, именно это успокоило маму.
– Хорошо, – сказала она уже тише, – стой где стоишь. Папа сейчас за тобой приедет.
– Мам, я скоро буду. Меня провожают, – повторила я.
С полминуты она молчала, осознавая услышанное.
– Ну сказала бы сразу, что ты с Димой. – Ее голос потеплел еще на градус. – Передавай ему привет и пусть как-нибудь заходит к нам в гости.
Я онемела. Неужели моя и Димкина мамы сговорились?!
– Я не с Димкой. Я тебе потом все объясню, – и я нажала отбой.