Три «Д» для миллиардера. Свадебный салон

Тоцка Тала

– В смысле, что Андрея Шевченко и Криштиану Роналду я не потяну, – объясняю, а он вдруг запрокидывает голову и начинает смеяться.

Как тогда, на берегу… Сердито одергиваю себя. Если я постоянно буду вспоминать, что было на берегу, всем сделаю только хуже. Было и прошло.

– Я не предлагаю вам Роналду, – отсмеявшись, говорит Тагаев, – в моем клубе найдутся…

– Мне жаль, но в вашем клубе мы больше не занимаемся, – обрываю его, стараясь, чтобы мой голос не звучал как у недалекой обиженки.

– Нас

выгнали, – подтверждает Давид и награждает фирменным тагаевским взглядом теперь уже бывшего тренера.

Артур недоуменно вскидывает бровь и оборачивается на Вадима Степановича. Тот начинает лепетать что-то в свое оправдание, но Тагаев его останавливает характерным жестом.

– Предлагаю перейти в помещение и обсудить детали.

Очень странно выглядит предложение обсудить детали высказанное жестким, не допускающим неподчинения тоном. И при этом все согласно кивают и покорно следуют за Тагаевым.

Зато для меня теперь не тайна, как мои сыновья умудряются в садике обменивать соленые огурцы на котлеты. И почему все беспрекословно с ними соглашаются, даже если эти огурцы терпеть не могут.

Тагаев шагает по полю, прижимая ко лбу пакетик со льдом. За ним вдогонку следуют его дети, и я с содроганием понимаю, откуда у них такая размашистая походка. Даже у Дианки.

На осинке не родятся апельсинки. Пускай осинка об этом и не догадывается…

Глава 3

От холода боль утихала, и даже получалось неплохо соображать. Но вести совещание, прижимая ко лбу пакет со льдом, не комильфо, так что пакет пришлось с сожалением отложить на край стола.

Тагаев к любому серьезному разговору относился как с совещанию. И пацаны его этим и зацепили. Казалось бы, мелочь, ему даже не по пояс, а с характером.

Артур сразу уловил в голосе мальчишки, засадившего ему в голову мячом, знакомые доминирующие нотки. Да еще и левая преобладающая! У обоих пацанов! И этот идиот Соболенко их выгнал?

Артур вошел в кабинет и сел за стол. Из свиты в кабинет были допущены заместитель и тренер. Остальные расположились в приемной, им же было поручено занять на время детей. Анастасия, мать уникальной парочки, нерешительно замерла посреди кабинета.

– Присаживайтесь, Анастасия, – Тагаев дал знак занять кресло напротив.

Девушка неторопливо подошла к столу, опустилась в кресло. Грациозно, но без лишнего жеманства. Артур даже невольно залюбовался, забывшись ненадолго. Потом опомнился.

– Так что там произошло, почему ваши сыновья утверждают, что их выгнали? – спросил, а сам не спускал с нее глаз. Показалось или она глубоко вдохнула, прежде чем поднять голову?

– Спросите у вашего сотрудника, Артур Асланович.

И при звуке ее голоса у него снова екнуло. Как и тогда, когда Тагаев

ее увидел.

Ну как она может быть мамой этой троице? Такая худенькая, ее девушкой не назовешь, так и просится сказать «девочка», «девчонка». Да, скорее, девчонка. В джинсах, обтягивающих узкие бедра. Как там могли поместиться сразу трое детей?

Артур не особо интересовался деторождением, намного больше его интересовал предшествующий процесс. Остальное представлялось смутно и размыто. Детей у Тагаева не было, так что он понятия не имел, как и где они помещаются. Но эта троица его… зацепила, что ли.

– Простите, а мы с вами раньше не встречались? – вырвалось у него против воли. Сам не понял, почему спросил, но внутри что-то звенело, как натянутая струна. И от этого было неспокойно.

Анастасия застыла, как будто ее превратили в статую, но отмерла достаточно быстро и поспешно мотнула головой.

– Не думаю, Артур Асланович. Я не покажусь вам невежливой, если попрошу нас не задерживать? Детям пора обедать. Я стараюсь по возможности соблюдать режим.

– Нет, не покажетесь, – Артур постарался подавить недовольство. Она права. Это у него нет детей, он понятия не имеет, что их надо кормить, а тем более, когда. Он посмотрел на тренера. – Я вас слушаю. Почему мальчик сказал, что вы его выгнали?

Соболенко, оправдываясь и извиняясь, на десять минут развез проповедь о дисциплине. Он бы и на полчаса развез, но Артур не позволил. Дисциплина – вещь нужная и правильная, но зачем нужен тренер, который не в состоянии справиться с двумя пусть даже очень шустрыми пацанами?

– А вы что скажете? – обратился Артур к Анастасии. – Или лучше спросить вашего сына?

– Можете спросить Давида, – тут ее глаза блеснули, и наверняка это были последствия удара, потому что этот блеск Тагаеву показался мстительным. Но, конечно же, ему померещилось. – Из рассказа сына следует, что Вадим Степанович пытается переучить их и дает больше нагрузки на правую ногу. А мальчики считают, что тогда левая нога разучится. По крайней мере, я так поняла, – добавила Анастасия извиняющимся тоном, и Артур одарил Соболенко тяжелым взглядом.

– Это правда?

– Хороший футболист должен одинаково работать обеими ногами, – упрямо ответил тот.

Артур откинулся на спинку кресла. Идиот. Просто непроходимый идиот. Клинический.

– Ваш сын абсолютно прав, Анастасия, – сказал он после паузы. – Если обе ноги работают одинаково, это значит, что преобладающая нога не получила нужной нагрузки, ее возможности остались нераскрыты и неусовершенствованы. Физиологически правильно, если удар преобладающей ногой всегда сильнее. Вы такого не слышали, Вадим Степанович? Значит вам нечего делать на тренерской должности. Моего клуба так точно. Вы уволены.