Три дара погибшего королевства

Судатов Сергей Владимирович

Какой смысл был в этом достижении? Может быть самый простой и мирный, чтобы в будущем, когда люди достигнут умиротворения и далёких звёзд, встретят друг друга и узнают все тайны мироздания, пока не истлеют звёзды. Почти так Витран написал в своём дневнике и тот сейчас лежал на столе в его комнате, рядом с раскрытой коробкой-футляром для него.

Витран открыл дверь и заглянул в узкий и длинный коридор с окнами, выходящие на ночной город. В дальнем конце коридора, в кресле сидел отец 48 лет, одетый в домашнюю одежду, рубашку и штаны. Он не сдался и продолжал жить дальше, хотя и не знал, зачем это ему. Когда жена

умерла, он остался с сыном наедине и просто продолжил работать и что делать по дому. Когда на миг загорелся целью найти выход и спасти сына, участвовал с ним в поисках, а потом бросил всё. Витран стал учиться в школе, которую уже бросил, а теперь оба по вечерам размышляли о том, куда катится весь этот мир. Мир, в котором нет войны, нет болезней и нет жадности с тех пор, как был уничтожен предатель народа. С тех пор в этом мире есть только один порядок и никакие другие формы измышления не принимаются. А может всё не так просто, как кажется и отец о многом умалчивает? Откуда тогда у Витрана жажда наживы, граничащая с совестью?

Лишь неизбежная смерть, попытка найти себя и прожить подольше переминаются с ноги на ногу с мышлениями людей, которые никак не могут сообразить, куда точно идти.

— Что читаешь? — спросил Витран и подошёл ближе к отцу.

В стене лоджии было три окна, которые когда-то прорезали в стене корпуса башни и теперь через них можно видеть соседние дома и большую площадь далеко между зданиями. Лучи жёлтого света прожекторов освещали дома снизу вверх, в которых жили люди. Огни в окнах домов, а большинство зданий просто утопало в темноте ночи, которая пришла, горели не везде. Скоро придёт время сна. Эта тьма, что день, длились вечно, сменяя друг друга в течении 200 дней. Только никто не мог понять, почему человек жил 25 часов, 8 из которых спал, чтобы не сойти с ума.

— Я думаю… — произнёс Витран, имея ввиду некое продолжение прошлого разговора о свойствах разума. — что виной тому гравитаторы.

— Ты о чём? — спросил Денгорт, забыв о прошлом разговоре.

— Я о вчерашнем разговоре.

— Про то, почему так, а не иначе? Почему мы живёт 25 часов, а потом всё повторяется.

— Да. Тут иное время. Тут 200 с лишним дней длится ночь и столько же тянется день. Это явно не наша планета.

— Ну и что? Всё равно с ней нам деваться пока некуда.

— А если построить корабль.

— Мы уже говорили. В городе нет запчастей и я понятия не имею, как его построить. Ты знаешь?

— Знаю принцип.

— Это и я знаю. От меня же сам узнал. Только нет возможности. Была бы…

— Все бы построили по ракете и свалили в космос. — закончил Витран и продолжал смотреть в окно. В его тоне заметно раздражение из-за безысходности. — А потом перегрызли бы друг друга, пока никто не видит…

— Ты хотел конкретно поговорить? — перебил отец.

— Да. Может, пришло то самое время.

— Какое? Не забивай голову тем, что тебе не обязательно знать.

Дергорт не ведал о скафандре и не мог понять некоего оптимизма сына.

— Знать надо всё сразу, или хотя бы иметь ввиду, а пользоваться и развивать только то, что в первую очередь необходимо. Это я знаю, отец, но на этом не улететь дальше щита.

— Живи столько, сколько сможешь прожить.

Витран в этот миг почувствовал некую ярость и холод в теле, которые пробежали от коры мозга до окончаний

рук и ног. Он захотел покинуть этот город не потому, что это сделает его новым первопроходцем, а потому, что там снаружи есть шанс выжить. Эта стена, она не держит никого, но в подсознании любого жителя стена на её месте куда твёрже и неприступнее, чем на самом деле. Желание покорить пределы города и найти путь к звёздам. Что может быть фантастичнее, чем обречённость в этом городе.

— Я тоже когда-то хотел выбраться из города, твои дед и прадед и все в этом городе ощущают надвигающийся конец, но ничего не могут поделать. — перебил тишину отец.

— Любая стена воздвигнута разумными, а значит, когда-то не существовавшая, может быть снесена, разобрана в обратном процессе, какой бы ни была.

— Это тоже верно, но…

— Я тебя понял, отец. Мы тут сидим, как крысы в клетках, а толку нет. Даже крыс не осталось. Хорошо, что еда и вода до сих пор в изобилии.

— И заразы тоже не осталось.

— Я хочу найти путь к…

— К чему?

— К свободе.

На это отец лишь коротко вздохнул, посмотрев в окно, на этот большой город, который слишком мал, чтобы вместить в себя всё самое необходимое. Старая мысль, которой заразил его же отец, дед Витрана, снова на миг всплыла и Дергорт вспомнил, сколько раз пытался и как едва не погиб.

— За пределами щита смерть и только. — произнёс отец в очередной раз. — Ещё неизвестно, что под ногами. Может эта планета, как те из книг по астрономии, состоит из газов, а мы летаем по небу, по воле ветра. Что почти одно и тоже. Вечные странники звёзд.

— По воле ветра, но нас не укачивают ветра, когда основная часть корпуса ковчега за пределами щита и она не работает, как парус. Пыль за стеной улетела бы от любого ветра и не был бы такой жуткий туман с кислотой. Такое чувство, что мы давно умерли и оказались между мирами гитора. Ни начала, ни конца, ни возможности жить и лишь продолжение жизни сохраняет наше существование и рассудок, словно иллюзию. А если мы не выживем? Какой смысл гравитатору нас тут оставлять? Он же Хранитель жизни, а сам нас бросил умирать.

— Характер куётся годами, как и сталь, из которой впоследствии построен этот ковчег.

— А если мы уже мертвы?

— И да и нет.

— Это как? — не понял Витран, но тут же догадался.

— Это значит, что мы ещё пока что живы, но наше время уже отмерено неопределённостью, в которой конец неизбежен. Мы можем прожить ещё сотни лет, или погибнуть в любую минуту. Завтра может не наступить вовсе, а можем промучиться ещё сотню лет. С каждым новым днём пыли в городе становится больше. Сразу видно, что город погибает и щит не сдерживает всю заразу. Мы сами меняемся от её воздействия. Если её не убирать, то она забьёт все помещения и начнётся изменение атмосферы.

— Значит, щит слабеет и может рухнуть. Может… поищем скафандры?

— Мы много раз искали их и не находили. Брось. Если смерть принесёт холод, значит пекло Кроптуса-Каронтуса ты не почувствуешь.

— А если мы сгорим, то и могилу не зачем будет рыть. — добавил Витран.

— Хватит болтать о смерти. Ты даже не дорос до того момента, когда тело перестаёт расти. Сперва вырасти и найди работу, раз такой умный. Пошли со мной на работу. Будешь со мной город чистить. Будем воды и еды в два раза больше приносить.