Три дня на побережье
Шрифт:
Зак схватил ее за запястья.
— Не вздумай винить себя в его смерти. Если кто и виноват, то только МНБ, поскольку вовремя не вытащило его с вышки. Ты же просто выполняла свою работу, и, похоже, неплохо спраялялясь. Словом, прекрати на себя наговаривать и поезжнй домой в Новый Орлеан, там тебе ничто не угрожает, я сам обо всем здесь позабочусь. Это больше не твоя проблема.
— Черта с два. Ты врываешься сюда, подобно урагану, перебегаешь мне дорогу, командуешь мной, заставляешь меня… — Она замолчала, не в силах вымолвить то, что хотела. Не могла же она признаться ему, что очень привязалась к нему за эти три дня и в его обществе чувствует себя безопасно.
— Что
Она покачала головой:
— Ничего.
— Ничего? Ничего? — Он приблизился к ней еще на шаг, глядя сверху вниз. — Уверена, что не хотела сказать что-то другое? Вроде этого? — Взяв пальцами за подбородок, он заставил ее поднять голову и поцеловал в губы, сначала нежно, потом более настойчиво и глубоко. Придерживая рукой затылок и используя язык, раздвинул ей губы и проник в рот, целуя до тех пор, пока обоим не стало трудно дышать. От восторга у Мэдди закружилась голова.
Зак тут же пожалел о том, что затеял. Теперь его ничто не сможет остановить, разве что Мэдди выстрелит в него или, на худой конец, отправит в нокаут точным ударом в челюсть. Ему так нравилось целовать ее, что, казалось, до конца жизни он не захочет заниматься ничем иным. Ее прекрасный рот с опущенными вниз уголками самый чувственный и восхитительный на свете. Зак отстранился на мгновение, чтобы посмотреть на Мэдди и провести по ее губам копчиком пальца, и снова принялся целовать.
Она издала глубокий горловой стон, от которого по его телу пробежала дрожь возбуждения. Он спрятал улыбку. Ему доставляло удовольствие заставать ее врасплох и порабощать, оставаясь при этом хозяином положения и как можно дольше оттягивая момент разрядки. Нравилось наблюдать, как она распаляется все сильнее, растворяясь в наслаждении которое он дарил. Нравилось доминировать, целуя ее до бесчувствия, до головокружения, когда земля уходила из-под ног. Признавшись себе в том, что желает ее, он захотел окружить ее всеми известными романтическими клише, от «противоположности притягиваются» до «жили они долго и счастливо», потому что был уверен, что Мадлен Тирни нечасто имеет с ними дело, предпочитая следовать собственным путем.
Она представляла собой странную смесь бесстрашия и незащищенности. Зак подозревал, что никогда не сумеет разгадать ее до конца, ни через пятьдесят, ни через пять сотен лет. В одном он не сомневался: все это время он с радостью посвятил бы попыткам приблизиться к истине.
Эти мысли сильно возбудили его, он с трудом сдерживался. Едва собрался притормозить развитие событий, как она перехватила инициативу. Прильнула к его губам в страстном глубоком поцелуе; Зак тесно прижал ее к себе, еще раз удивленно отметив, как идеально их тела подходят друг другу.
Он умирал от желания прервать поцелуй и отведать на вкус ее щеку, ушко, шею, сексуальную родинку на плече, ложбинку между грудей и сами груди, такие мягкие и упругие. Понимал и то, что ему потребуется небольшая передышка, чтобы восстановить дыхание, в противном случае для него все закончится, не успев начаться.
Когда Зак отстранился, Мэдди застонала и с силой вцепилась в его рубашку.
— Не останавливайся, — взмолилась она. — Что ты делаешь? Не вздумай останавливаться.
Обняв, Зак усадил ее на кухонный стол и, раздвинув ей ноги, стал ласкать внутренние стороны бедер через грубую ткань джинсов. Мэдди обхватила его за талию, теснее привлекая к себе, и, выгнув спину, прижалась к его чреслам.
Склонившись над ней, он ласкал языком ее шею, медленно спускаясь
Он подсунул большие пальцы под груди и стал ласкать их, заставляя Мэдди исступленно задыхаться. Подняв полу ее рубашки, он обнаружил, что на ней нет бюстгальтера, и, негромко ахнув, опустил голову, нащупал языком и зубами правый сосок и стал его прикусывать. Сосок немедленно затвердел, реагируя на ласку.
— Ох, — воскликнула Мэдди. — Прошу тебя, Зак! Он подул на сосок, заставляя сжаться еще сильнее, после чего переместился ко второй груди и проделал с ней то же. Он балансировал на грани и знал — разрядка близка, понимая также и то, что нужно притормозить немного, чтобы расстегнуть джинсы, в противном случае сильно опозорится перед Мэдди. Он потянулся к пуговице ее джинсов, она к молнии у него на ширинке.
Тут что-то ударилось о дверь. Зак немедленно отскочил от Мэдди, развернулся и выхватил из кобуры пистолет.
— Что это? — спросила она.
Хватая ртом воздух, он осматривал внутренний двор через окно.
— Не знаю. Ничего не видно. — Открыв окно, он выглянул наружу, не опуская пистолета и наконец заметил на бетонном полу двора нарушителя спокойствия. — О нет! Птица ударилась о стекло.
Сделав шаг вперед, он внимательнее присмотрелся к птице. Похоже, самка малиновки. Осторожно потрогал крошечное тельце. Птипа задергала крылышками.
— Думаю, она просто оглушена, — заметил Зак. Присев на корточки, он стал наблюдать зa попитками птахи подняться. Видя тщетность ее усилий, бережно взял ее в руки и, отнеся в дальний конец двора, положил в траву. Через пару минут птичка улетела. Зак вернулся в дом.
— Она была страшно напугана, но потом поняла, что я вовсе не собираюсь ее убивать, расслабилась, перевела дух и улетела. — Он нес полнейший вздор, не зная, что сказать.
Наблюдая за малиновкой, он размышлял о том, что едва снова не случилось между ним и Мэдди. Птица прервала их в самый подходящий момент. Проводя время с Мэдди, он ни на йоту не приближался к отгадке причины таинственной смерти Тристана. В присутствии Мэдди сила воли рушилась точно шаткая лачуга во время землетрясения, в глубине души он испытывал к ней чувство, которого никогда не знал прежде.
Он не мог позволить себе отвлекаться на женщину, когда нужно бросить все силы на расследование гибели Тристана и поиск виновных. У него слишком мало времени, чтобы эгоистично расточать его на собственное удовольствие.
Повернувшись, он вдруг осознал сказанное ею несколько минут назад.
– Говоришь, я перебежал тебе дорогу?
Мэдди бросила на него удивленный взгляд.
— Я была взбешена.
— Что еще ты собиралась сказать? Что я добился желаемого, поцеловав тебя? Или занявшись с тобой любовью? Иначе говоря, все это я проделал, чтобы отвлечь тебя? — Он нахмурился. — Знаешь, Мэдди, ты тоже стоишь у меня на пути. Думаешь, мне нравится заниматься с тобой сексом, вместо того чтобы расследовать гибель друга? Или полагаешь, я рад отвлечься на тебя, когда убийца Тристана расхаживает на свободе? У меня есть время только до конца недели, потом нужно возвращаться к работе, а я сейчас знаю не больше, чем когда только приехал сюда. Одни предположения. — Он отвернулся к окнам, понимая, что, если будет смотреть на нее, пытаясь убедить, что она ему не нужна, Мэдди тут же распознает обман. — Я очень рад, что тебя сняли с дела. Для меня это большое облегчение.