Три дня в Сирии
Шрифт:
— Верно, — согласился Милюк. — Так и сделаем. Заберем еще троих — и назад. Думаю, получится быстро.
— Хорошо, — кивнула Джин. — Мы поехали. Нам ждать некогда.
— Езжайте. Я позабочусь, чтобы вас нигде не останавливали. Охрана в резиденции предупреждена, — сказал Милюк и махнул рукой, отходя. — Двигайся.
Машина развернулась и быстро поехала по улице. Через четверть часа они уже въезжали в резиденцию Бушры аль-Асад. Охрана предупредительно распахнула ворота, и санитарный фургон прокатился по аллее. Сама сестра президента встречала их на террасе около бассейна. Рядом с ней Джин увидела мужчину в белом халате, видимо,
Фургон остановился перед террасой. Подбежали охранники. Раскрыв двери, осторожно выгружали раненых. Джин выпрыгнула из кабины и помогла сойти матери Ибрагима.
— Осторожно, осторожно, пожалуйста.
— Куда это мы приехали? — щурясь от яркого солнца, шепотом спросила та. Было понятно, подобной красоты она никогда не видела. — Кто это? — Мара всматривалась в лицо Бушры аль-Асад. Та сошла с террасы и направлялась к ним. — Неужели?! — на лице бедной женщины мелькнул страх. — Вы же обещали обойтись без властей, — она упрекнула Джин, сжав ее руку.
— Не волнуйтесь, — Джин ответила твердо, чтобы не оставалось никаких сомнений: — это действительно госпожа Бушра аль-Асад, сестра президента, и мы приехали в ее резиденцию. Госпожа аль-Асад не только сестра президента и известный ученый-биолог, она еще и председатель сирийского Красного Полумесяца, общественной гуманитарной организации. Той самой, от лица которой я и обратилась к вам. Вашему сыну ничего не угрожает, он будет здесь в полной безопасности, поверьте.
«На самом деле вопрос, — подумала Джин, — будет ли это так, когда я уйду в Израиль. Все-таки я постараюсь».
Мать Ибрагима с сомнением покачала головой, глядя на Бушру. Эта женщина с многочисленных семейных портретов правящей в Сирии фамилии, люди в военной форме, снующие около фургона, идеальная чистота и красота вокруг, эти факторы не просто смущали ее, но и вызывали ужас.
— Мать одного из пострадавших, — сказала Джин сестре президента, когда та подошла к ним. — Я разрешила ей поехать с нами, Милюк должен был предупредить.
— Да, он сказал мне, — подтвердила Бушра. — Я распорядилась обо всем. Фургон к Милюку отправлен. Операционная и палаты готовы. Вот окулист, — она показала на врача, — он обо всем проинструктирован. Вот сестра, ей можно доверять. Я сейчас поеду назад, к мужу, — сообщила Бушра, — ведь должен звонить Башар из Дамаска. Я хочу быть рядом. Вы здесь всем распоряжайтесь. Я оставляю вас за старшую, Зоя, и сказала об этом заместителю Милюка, — она показала на Измира, — он будет вам во всем помогать. В случае необходимости немедленно звоните.
— Хорошо, госпожа, — ответила Джин. — Спасибо. Мы немедленно приступим к операции.
— Не волнуйтесь, все будет хорошо, так как Зоя очень хороший доктор, — Бушра прикоснулась к руке сирийской женщины и улыбнулась ей, точно в телевизоре или на портрете. Та даже покачнулась от такого высокого внимания, совершенно растерявшись.
Сестра президента
— Фарух аль-Джубар, я служил хирургом пять лет, — сказал он. — Майор Раджахи приказал мне во всем помогать вам. Кого первым нести в операционную?
— Юношу с ранением в живот, — распорядилась Джин. — У него серьезное положение, развившийся перитонит, — объяснила она.
— Я понял, — кивнул аль-Джубар, — прикажете готовить наркоз?
— Да. Какой наркоз?
— Только масочный.
— Это плохо, — Джин покачала головой. — Впрочем, ничего другого не остается. Будем стараться действовать быстро. Больной и так страдал от болей довольно долго, операции под местной анестезией он не выдержит. Несите его в операционную, — приказала она, — и начинайте готовить к операции. Когда наркоз подействует, доложите.
— Слушаюсь, — доктор тут же передал распоряжение Джин охранникам.
— Идите с ними, подготовьте инструмент, — сказала молодая женщина сестре. — Я сейчас приду.
— Где это их так всех? — к ней подошла Снежана. — Неужели на демонстрации? — спросила девушка шепотом.
— Да, там, — подтвердила Джин. — Пожалуйста, надень халат и маску, — попросила она. — Твоя помощь тоже может потребоваться.
— Я ничего не умею делать, — Снежана даже испугалась.
— Я расскажу тебе, — спокойно ответила Джин. — Не волнуйся, у тебя получится. Сейчас еще привезут раненых, и будут нужны руки.
— Хорошо, я с радостью, — Снежана побежала одеваться.
— Теперь с вами, — Джин повернулась к офтальмологу. — Ибрагима уже отнесли в палату? — спросила она у Мары.
— Да, — подтвердила та.
— У пациента серьезное повреждение глаза. Пожалуйста, осмотрите его внимательно перед тем, как я возьму человека на операцию, — распорядилась Джин. — Потом доложите, — она так и сказала, уже во второй раз — «доложите». Словно дело происходило не в резиденции госпожи аль-Асад, а где-то на американской военной базе. — Мы совместно примем решение, как все сделать так, чтобы сохранить ему зрение. Если для этого есть хоть малейшая возможность, мы не должны упустить ее. Вам ясно?
— Так точно, — офтальмолог аж подскочил на месте. Похоже, он привык получать приказы, именно так с ним и следовало разговаривать, а не «будьте любезны» и «пожалуйста», как она пыталась раньше.
— Мне что делать? — испуганно спросила Мара.
— Идите с ним, — Джин ласково обняла ее за плечи. — Не волнуйтесь, не волнуйтесь, мы сделаем все возможное. Девушка пойдет с вами, — она показала на Снежану. Она только что снова выскочила на террасу, уже в полной экипировке. — Следи там за всем и сразу докладывай мне, — приказала ей Джин.
— Есть! — девушка ответила шутливо по-русски. — Пойдемте, не бойтесь, — взяв под руку, пригласила она Мару уже на арабском языке.
Джин поднялась по ступеням и вошла в операционную.
— Как наркоз? — спросила она Фаруха. — Сколько прошло времени?
— Сейчас должен подействовать, — тот взглянул на часы. — Мы дали дозу где-то на час-полтора. Этого хватит?
— Должно хватить, — кивнула Джин. — Больше не надо. Организм ослаблен.
— Госпожа, звонит майор Раджахи, — в операционную заглянул Измир. — Там возникли трудности. Они не знают, что делать.