Три дня в Выборге
Шрифт:
В тот год осенняя погода стояла долго на дворе, снег еще не выпал, свинцовая вода не замерла ледяными глыбами. Нева бежала через свой город, глубокая, быстрая, темная. Между рекой и вокзалом возвышался бронзовый исполин Ленин, рубил воздух раскрытой ладонью, тащил свой народ в очередное кровавое потрясение двести пятьдесят лет назад.
Я приземлилась прямо у ступеней вокзала, крылья сложились в аккуратный рюкзак за спиной. Эти были мои любимые, компактные, графеновые, почти невесомые, но очень мощные.
В вагоне я взяла кофе из автомата в стене. Стакан из термопены приятно грел пальцы, но кофе оказался ужасным. Поезд тронулся. Откладывать было
Я сняла с рукава гибкий лист планшета, расправила его на столе, перешла в служебную зону и открыла файл Дэвида Мэндерли, 43 лет, гражданина Великобритании, депутата нижней палаты Парламента, известного режиссера.
Время смерти - между половиной двенадцатого и часом ночи, причина смерти - многочисленные черепно-мозговые травмы, орудие убийства не обнаружено. На экране передо мной лежало его мертвое тело, такое же безжизненное и загадочное, как десятки других, чью смерть я расследовала. Нужно было отвлечься от того, что это тело было моим Дэвидом - он и не был моим Дэвидом вот уже больше двадцати лет.
Я рассмотрела травмы, увеличивая и приближая картинки, просмотрела патолог-отчеты из морга - рентген, магнето-резонанс, био-образцы. Прочитала и прослушала заметки следователей, вызванных к телу и опрашивавших свидетелей.
Дэвида несколько раз ударили по голове тупым тяжелым предметом, возможно, просто камнем. В момент первого удара он стоял боком к нападавшему, но следы борьбы отсутствуют, скорее всего, он знал убийцу и не ожидал атаки. Убийца не был особенно силен, либо не знал, что Дэвид был Птером, либо не осознавал, насколько прочны наши кости, включая черепную коробку. Чтобы добить его, потребовалось шесть ударов, после третьего жертва (о, Дэвид!) уже не поднималась с земли. Труп был сброшен в воду, море смыло все следы ДНК, которые могли остаться от убийства. Тело было обнаружено в 7.45 утра, выброшенным на берег в северной части острова, в километре от базы отдыха. На базе находилось двадцать человек, пятнадцать - гости, фестивальная публика, и пять - обслуживающий персонал. Никто из них не покидал остров и в данный момент полиция продолжает снимать показания. Остров, кроме самого здания базы, не освещен, ночная съемка со спутников никакой информации не содержит. Камер на базе почти нет, никто ничего не видел.
Классический герметичный детектив. Кто-то лжет. Возможно, все. Надо выяснить, кто и почему.
Я вздохнула и оторвала глаза от страницы планшета. В вагоне, помимо меня, ехала строгая старуха с толстой девочкой-подростком и неопрятный заросший мужик, допивавший пятую кассету пива. Пустые были выставлены перед ним на столе рядком, как блестящий серебристый заслон от реальности. Заметив мой взгляд, мужик икнул и игриво мне подмигнул.
У прапорщика Маши Смирновой, встречавшей меня у поезда, за спиной был рюкзак с крыльями, как и у меня.
Большинство Птеров красивы - если будущие родители принимают решение внести в эмбрион генетические поправки, то, как правило, они берут весь комплект. Облегченные полые кости достаются всем, так как являются основной целью модификации. Больше сорока пяти килограммов не поднимают даже самые мощные крылья. Если принимать специальные укрепляющие препараты весь период активного роста, кости становятся вдвое крепче, чем у среднего человека.
Ну а правильные черты лица, ускоренный метаболизм, густые волосы, плотность лобных долей, пластичность мышц, скорость формирования синапсов в мозгу, сопротивляемость к ВИЧ, гриппу и большинству типов рака - это не гарантировано,
Маша выиграла в генетическую рулетку много, очень много. С такими глазами, ногами и скулами она могла бы выбрать куда менее беспокойную и сомнительно оплачиваемую карьеру. Впрочем, в России правила другие, система менее гибкая, возможно, у нее не было особенного выбора. Машин партнер, Игорь, не был Птером, но тоже производил впечатление молодости и силы.
– Не ожидал вас с поезда, Люси, - пошутил он.
– Я думал, вы прилетите из самого Питера, а может, и из Лондона, вы ведь умеете.
– Вы умеете бегать, Игорь, - ответила я.
– Не желаете пробежаться до Москвы или Хельсинки? По холодку?
Он смутился, я улыбнулась. Полет - это счастье, навык, дар, но и большое физическое усилие. Как бег и прыжки. Желанное состояние, абсолютная свобода, быстрый способ преодолевать пространство, бесценное дополнение к большому числу профессий. Но только дурак, полный щенячьего энтузиазма, полетит своим лётом за двести километров без очень веской на то причины.
– Как вы отлично говорите по-русски, - искренне восхитилась Маша.
– Очень чисто. Пойдемте, на площади ждет вертушка. Или вы хотели взглянуть на тело? Оно в городском морге.
– Нет, спасибо, возможно, позже. Давайте начнем с острова. Все свидетели еще там?
Игорь обернулся, он шел впереди, показывал дорогу через подземный переход.
– Да, мы всех задержали на острове, хотя далось это нелегко. Там ведь все если не знаменитости, то миллионеры. Гор, Стэн Пиро, Элиза Рэйн, наша Прасковья, не уверен, что вы знаете, но у нас ее очень любят. Лара Танина, новая пассия покойного мистера Мэндерли и - тревожная музыка - его же бывшая жена, Мэгги Синь. У меня в юности ее угловая голограмма комнату украшала, в таком коротеньком...
Маша кашлянула, Игорь замолчал и покраснел.
– Ну, сами их всех увидите. Залезайте. Это Россия, можно не пристегиваться.
Маленький вертолет легко оторвался от парковки, поднятый нами ветер сорвал несколько последних осенних листьев с кленов у площади. Кружась под нами в желтом свете фонарей, они опускались на древнюю темную брусчатку, мокрую от недавнего дождя. Это было красиво и почему-то очень грустно, как невольные мысли о скорой одинокой смерти.
Перед сном я просматривала свои заметки. Мы прибыли на остров Вихревой, когда уже совсем стемнело, много сделать не получилось. Место преступления еще не обнаружили, я собиралась сама посмотреть завтра утром. База отдыха была выстроена в форме средневекового замка - при моем относительном невежестве в архитектуре, я бы все же предположила, что австрийского. Мне выделили спальню в восточной башне, рядом с опечатанной комнатой Дэвида.
Старший следователь, Багиш Ашотович Айвазян, всплеснул руками.
– Боже мой, - сказал он, - вы же так похожи на Анжелину Джоли! Знаете, была такая актриса, безумно красивая в молодости, очень крупный политик в старости. У моего деда в гараже вся стена была в плакатах из ее фильмов, старых, еще двухмерных.
Выборг был демонстративно кинофестивальным городом. Все думали и говорили первым делом о кино и актерах. Собственно, так оно и было - Выборгский фестиваль был вторым крупнейшим по России после Москвы, но Москва и не такое переваривала не глядя, а для Выборга, конечно, фестиваль был одной из основных городских индустрий. Он и игорная зона "Карелия".