Три доллара и шесть нулей
Шрифт:
Через секунду прозвенел звонок. Антон уже протянул было к телефону руку, как Саша, не открывая глаз, сняла с аппарата трубку.
– Да... – Едва слышно прокашлявшись, она положила трубку на лицо. – Слушаю...
Через мгновение она опустила трубку на грудь Антону.
– На. Это твой Пащенко.
Откинув одеяло, Саша встала и направилась в ванную, а Антон, досадливо поморщившись, посмотрел на трубку. А как вдохновенно начиналось это утро! Он почти почувствовал себя поэтом, которому при виде отдыхающей подле женщины хотелось говорить высоким штилем...
– Ну? – осведомился он. – Хочешь рассказать вторую серию
– Антон, – не поддержав игривого тона друга, ровно проговорил прокурор. – Будь добр, оденься, пожалуйста, и подъезжай ко мне в прокуратуру.
– Слушай!.. Пошел ты к черту, Пащенко! Когда я был не в отпуске, я уходил из дома после жены! Сейчас, когда я вне служебных дел, ты вынуждаешь меня покидать квартиру вперед нее! Это дело не подождет часов до одиннадцати?
– Нет, – словно механический автоответчик, продолжил разговор Вадим. – Через полчаса я жду тебя в своем кабинете, Антон. Я прошу тебя. Нас ждут люди...
– Нас?!
В трубке раздались короткие гудки, и Саша, вошедшая в спальню, застала своего мужа в странной позе. Он был похож на неандертальца, впервые в жизни увидевшего в своих руках телефонную трубку. Он смотрел на нее, словно не мог понять, что за предмет находится в его руках.
– Что, мир рушится, летит в тартарары, и голос свыше опять приказал тебе спасать землю от Армагеддона? Струге, это происходит раз в полгода, я привыкла, так что можешь ничего не объяснять. Я поняла – отпуск начался...
– Слушай, я сам ничего не понимаю...
– Ай, я тебя умоляю, Абрам, не унижай мой разум! Кто на Дерибасовской не знает, что Пащенко опять поймал Джека Потрошителя? Теперь мир в опасности, и спасти его может лишь один человек на свете. Мой муж, Антон Струге. Лети, беги...
Завтракать Струге не стал. От его солнечного июньского настроения не осталось и следа. Никогда до сегодняшнего дня Вадим не вешал трубку в середине разговора, и, если таковое случилось, значит, у него на то есть веские основания. В его кабинете находится некто, кто способен испортить ему настроение. Не нужно быть провидцем, чтобы понять – если при этом ждут его, значит, кому-то нужно и его настроение.
Через двадцать минут, доехав на частнике до транспортной прокуратуры, Антон расплатился и быстро обежал взглядом стоянку автомашин перед входом. Он искал машину с номером, который мог бы дать ответ на его многочисленные вопросы. Прокурор – слишком высокая фигура, чтобы к нему в кабинет могли прибывать простые смертные и заставлять его звонить еще более недоступной фигуре – судье. Люди, имеющие возможность подлить в бочку меда прокурора ложку дегтя, не разъезжают по городу на трамваях и такси. Они прибывают на солидных авто, чаще – с синими проблесковыми маячками на крыше.
Ни одной из таких машин цепкому взгляду судьи не попалось. Зацепиться было не за что – «Волга» Пащенко, пара «Жигулей» его сотрудников и «бобик» Центрального РОВД, привезший, по всей видимости, клиента для прокурорских следственных мероприятий.
Удостоверение можно было не предъявлять, Антон Павлович был в транспортной прокуратуре частым гостем, и не было случая, чтобы с ним не поздоровались первыми. Не потому что он судья, а потому что все знали о дружбе Струге и Пащенко.
– Здравствуй, Мила. – Антон кивнул на закрытую дверь. – Кто у него?
Девушка, продолжая готовить четыре чашки
– Понятия не имею.
– Эти трое приехали без предварительного телефонного звонка в твою приемную? – справился Струге.
– Их двое, – поправила Мила. Поймав взгляд Антона, направленный на кофейный прибор, она улыбнулась и уважительно помотала головой: – Там Вадим Андреевич и каких-то двое мужчин. А четвертая чашка для вас, Антон Павлович...
«Оперативно работают», – пронеслось в голове у судьи, и он, толкнув дверь, вошел в кабинет прокурора.
Пащенко встал из-за стола, поздоровался с Антоном и выдвинул ему стул. Зная, что в кабинете делать можно, а что нельзя, Струге вынул «Кэмел» и щелкнул зажигалкой. Ему хватило секунды, чтобы оценить внешний вид гостей, и теперь можно было не напрягаться для того, чтобы делать выводы в ходе разговора. Один из неизвестных был одет в серый костюм, с повязанным под белым воротником рубашки шелковым галстуком. Второй, которому было около сорока лет и он выглядел на три-четыре года старше своего напарника, предпочитал темные цвета. Синий пиджак, синяя же рубашка и невзрачный галстук, который этот джентльмен не повязывает, а надевает на шею, как хомут. Лицо старшего мужчины было покрыто оспинами. Это был единственный особый признак, который был у них один на двоих. А так – невзрачные на первый взгляд лица, спокойные, но слегка напряженные. Именно – слегка. Все указывало на то, что ребята прибыли по серьезному делу и каждодневно носят костюмы. Даже летом. Это униформа, такая же, как для военного фуражка, а для повара – белый колпак. Если бы Антон мог видеть их обувь, он мог бы сказать об этих двоих гораздо больше. Как бы то ни было, но что открылось профессиональному взгляду Струге сразу – это усталость. Лица обоих выбриты не час назад, что было бы естественно для этого времени суток, а не раньше чем вчера вечером. Люди, носящие строгие костюмы и имеющие на лице печать озабоченности, никогда не позволят себе прибыть в кабинет серьезного человека, не выбрившись до синевы. Лосьоном после бритья в кабинете Пащенко и не пахло. Пахло напряжением. Люди приехали издалека и по очень серьезному делу – вот тот вывод, которым Струге, усаживаясь на стул, закончил свои наблюдения.
– Сегодня было очень хорошее утро, Вадим Андреевич, – заметил он, не обращая внимания на тех двоих, что сидели напротив и не сводили с него глаз. – Я проснулся с диким желанием встать, приготовить кофе, раздеться, лечь снова, подать его себе в постель. Потом хотел появиться в городе и полюбопытствовать, что я упустил за те полгода, пока не выходил из своего кабинета. – Приняв протянутую ему пепельницу, Струге понизил голос. – Но вместо этого мой кофе готовит твой секретарь, чтобы подать его мне в прокурорский кабинет. Что происходит?
– Вы знакомы с человеком по фамилии Хорошев? – не дожидаясь ответа Пащенко, спросил один из прибывших.
– Кто это? – не отрывая взгляда от окна, поинтересовался Антон у Пащенко.
– Эти люди приехали из Москвы, Антон Павлович, – пояснил тот.
– Нам нужно кое-что выяснить, – снова подал голос тот, пораженный оспинами.
– Что им нужно выяснить?
– Антон, эти люди из ФСБ, – устало, словно сглаживая перед гостями откровенную развязность своего знакомого, произнес Вадим. – Они приехали по очень важному делу.