Три дороги на двоих
Шрифт:
Поздно. Словно цветные картинки, перед глазами мелькают последние события, от которых хочется застонать и уплыть обратно в небытие. Вот только не получается. Эффект скорее обратный. Глаза неожиданно открываются, и я упираюсь взглядом во что-то переливчато-мерцающее.
Э-м-м... С минуту наблюдаю за текучими искажениями, пока наконец не соображаю, что это, вероятнее всего, потолок, потому что нахожусь я в горизонтальном положении.
Понять бы ещё, почему именно в нём...
Осторожно сползаю глазами с потолка на
Мамочки! От неожиданности зажмуриваюсь и медленно приподнимаю веки снова.
Тут не только зажмуриться, тут и кое-что сказать можно. Нехорошее. Потому что никакой стены нет. Зато метрах в десяти от меня зияет огромный чёрный провал в космос, с мерцающими в нём звёздами.
Жуть какая! Ночью, когда на небо смотришь, и то иногда страшно становится, а тут... Тут? Где именно?
Медленно приподнимаюсь на локте. Рука упирается во что-то весьма мягкое и приятное на ощупь, светлое, серебристое. Диван, что ли? Ну, по общей конфигурации, по крайней мере, похож.
Совсем рядом, в полуметре от пола, висит в воздухе плоская, совершенно прозрачная, будто стеклянная… ну я не знаю… пластина. Может, стол?
Сам пол визуально пушистый, серенький, точнее серо-чёрненький. Эдакая гигантская шиншилла, распластанная в ковровое покрытие.
О, как же я сразу не заметила! А стены тут оказывается есть. Тоже серебристые, как обивка мебели. Просто не передо мной, а сбоку и, наверное, сзади, я из-за спинки дивана не вижу. Около одной даже стоит что-то типа прозрачной вазы с растением. Внутри почему-то красноватое желе и корешки просвечивают, а цветок вроде как обычный, с узкими листьями и гроздью лимонно-жёлтых мелких цветков.
А ещё в стенах не то ниши, не то изображения. Просто пока мне не очень хорошо видно.
Приподнимаюсь выше, чтобы заглянуть за спинку дивана, и вижу человека, с явной увлечённостью работающего за большим чёрным столом. Голова склонена, лица не разглядеть. Не самые короткие каштановые волосы падают вниз, закрывая обзор ещё сильнее. Руки быстрыми движениями перебирают что-то на глянцевой поверхности.
Промелькнувшее подозрение о том, кто это может быть, немедленно подтверждается, потому что человек поднимает голову, впиваясь в меня карим взглядом.
— Наконец-то! — непредсказуемо приветствует меня он. — Надолго же тебя вырубило.
Н-да-а-а. Значит, здороваться со мной не обязательно? Мило.
Молча слежу, как мужчина поднимается из-за стола, огибая его совсем не классическую, изогнутую форму, и, переместившись к дивану, усаживается рядом, в полуоборот ко мне. Привычно складывает согнутую руку на спинку, опирая на неё голову.
Терпеливо жду, когда он соизволит заговорить, потому как, честно говоря, вопросов столько, что не знаешь, с чего и начинать. Ну и рассматриваю его, заодно.
За эти три месяца Борис здорово изменился. Волосы отрасли ещё сильнее, и теперь, когда он отбросил чёлку назад,
Вместо нормальной одежды на нём чёрный, плотно облегающий комбинезон с явными элементами защиты, уплотнениями, вставками, кармашками. Он в таком же был, когда я его в первый раз увидела. Ткань непонятная, кожа — не кожа, не догадаешься, пока не потрогаешь. А вот уж чего-чего, а трогать я его точно не собираюсь! Что за мысли?!
Отвожу глаза от эффектной экипировки, снова встречаясь с карим взглядом, в котором... сочувствие?
— Ну и как тебя угораздило попасть к лазалвакам?
— К кому? — хлопаю глазами.
— К сереньким таким человечкам, — натянуто улыбается шутник.
— Если бы я ещё сама понимала. — Я растираю ладонями лицо и только тут замечаю, что руки-то у меня свободны, а вот на запястьях так и остались железные браслеты. Интересно, это на память или как?
— Может, расскажешь? — Борис следит за моим, наверное, весьма выразительным выражением лица.
А что мне остаётся? Расскажу, конечно.
Слушает он внимательно, серьёзно, продолжая чуть хмуриться. Только когда я дохожу до появления виртуального шлема, вернее, до момента, когда в руках лже-Стаса взрывается коробочка, карие глаза удивлённо расширяются, а на лице проскальзывает что-то такое, что расшифровать несколько проблематично. Словно озарение на него напало какое-то.
— Ты сломала лазалвакам ментальный корректор? — Он практически улыбается.
— Ничего я не ломала, — сердито отмахиваюсь. Достали уже своими обвинениями!
— Ну да, ну да... — Борис кусает губы, чтобы не засмеяться. — А дальше?
А что дальше? Вздыхаю, продолжая свою исповедь.
И что удивительно. Как-то сама по-другому восприняла произошедшее, когда всё ему пересказала. Спокойнее. Вот только...
— Борис, — прошу, сцепляя пальцы в замок, чтобы не начать снова нервничать, — мне нужно родителям как-то сообщить, что со мной всё в порядке.
— Конечно, — легко соглашается он и вдруг замирает. — А как ты им объяснила моё исчезновение?
— Это так важно? — начинаю терять терпение.
— Естественно, — не понимает моей реакции Борис. — Так что сказала?
— Что вас срочно выдернули из отпуска по какому-то серьёзному договору фрахта. Очень важному и на длительный срок.
— Здорово! — восхитился моей лжи этот обманщик. — И как догадалась?
— А у меня был выбор? — не разделяю его воодушевления. — Меня родители едва не растерзали расспросами и упрёками.
— Ну да, наверное. — С каким-то нездоровым интересом рассматривает меня этот непонятный субъект.