Три дракона Амели
Шрифт:
— Довольно, Вирджиния! — перебила ее Амели. — Я вовсе не сочла это дерзостью. Тем более, что вы сказали правду.
Лицо графини стало таким же белым, как шелковый платок, который она теребила в руках.
— Ваше высочество…
— Послушайте, Вирджиния. Я действительно благодарна вам за ту информацию, что вы мне сообщили. Не беспокойтесь, я не собираюсь обсуждать эту историю с его величеством — я не болтлива. Но я требую (вы слышите, Вирджиния, я требую!), чтобы вы рассказали мне, что еще вы знаете об этом.
Руки графини дрожали, и кружева на платке были уже изорваны в клочья, но
— Я ничего больше не знаю, ваше высочество! Поверьте мне! То немногое, что мне известно, я узнала от своей горничной, которая тогда работала во дворце, но была выгнана оттуда за нерасторопность. Я даже не была уверена, что это — правда.
— Хорошо, Вирджиния, — решила прекратить допрос Амели, — давайте забудем об этой истории. Скажите лучше, чем вы занимались всё это время?
Графиня перевела дыхание и даже попыталась проглотить кусочек дыни.
— Ездила на рудник в пещеру, которая уже много веков принадлежит нашему семейству — все Шетарди кормятся за счет руды, которую там добывают. Так вот — последние годы добыча падает. И это заставляет нас потуже затягивать пояса.
Она обвела комнату грустным взглядом.
— Вы сами видите, ваше высочество, — я не могу позволить себе даже маломальскую роскошь. У меня есть два парадных платья, в которых я выезжаю во дворец. Всё остальное я могу надевать только дома. На прошлой неделе я продала браслет, доставшийся мне от прабабушки, — нужно было выплатить зарплату рудокопам.
Амели стало стыдно. Увлекшись своими делами, она не заметила трудного положения подруги.
— Ох, Вирджиния, неужели дела так плохи? Давайте я поговорю с его величеством! Наверняка, он найдет какой-то выход.
Графиня вдруг зло усмехнулась:
— Боюсь, его величеству нет дела до наших проблем. Он так повысил налоги, что у народа нет денег на хлеб. Его величество заботится только о наполнении государственной казны — чтобы было, что тратить на свои опыты. Кстати, знающие люди говорят, что добыча на рудниках упала как раз из-за секретных опытов в Дальних пещерах.
— Нет, Вирджиния! — воскликнула Амели. — Его величество не может быть настолько безрассудным!
— Я ничего не утверждаю, ваше высочество, — тут же пошла на попятную графиня. — Кто я такая, чтобы упрекать его величество?
Вирджиния, де Тюренн, Жюли, Патрик Монтегю — все, кого знала Амели в Анагории,
— не одобряли действий Антуана. А ведь это были люди, приближенные ко двору! Каков же тогда должен быть размах народного недовольства?
— Я не высказала бы ни слова упрека, ваше высочество, если бы не боялась, что рудники полностью истощатся. Что будет тогда со страной? Продукты, одежду, лошадей — всё это вымениваем мы на драгоценные камни. Наверно, я зря говорю вам это, но подумайте, ваше высочество, — возможно, вы станете женой короля, который уничтожит Анагорию!
У Амели закружилась голова. Всё больше и больше в ней зрела решимость сбежать из Анагории вместе с Жюли и маленьким Шарлем.
— Я утомила вас, ваше высочество! — расстроилась графиня. — Пойдемте, я покажу вам мое скромное жилище.
Всё в замке было обустроено с элегантным вкусом, но интерьер был не нов, и в каждой комнате чувствовалось, что хозяева стеснены в
В парадном зале Амели остановилась перед большим портретом — графиня была изображена на нем в красивом синем платье, с сапфировым колье на тонкой шее. Картина была написана в столь интересной манере, что казалась почти старинной.
— Восхитительный портрет! — похвалила Амели. — Давно ли вы для него позировали?
Графиня посмотрела на нее как-то странно:
— Это не мой портрет, ваше высочество! Хотя изображенную на нём женщину тоже звали Вирджинией. Это как та самая прапрапра…бабка, которая едва не стала королевой. Помните, я вам рассказывала про нее? Именно в нее был влюблен принц Роланд — старший сын Винсента Пятого. Тогда еще королям не нужно было жениться на волшебницах из вашего мира — им хватало собственной магии, — и наследный принц мог предложить руку и сердце простой графине Шетарди. Тогда еще мы жили на равнинах и знали, что такое солнце, — глаза Вирджинии заблестели от слёз. — Ах, ваше высочество, я ненавижу тех, кто ради собственной выгоды заставил анагорийцев прозябать в пещерах! Ради возможной власти они предали свою страну, свой народ. С тех пор прошло много лет, но знайте, ваше высочество, что всё это время в каждом анагорийце теплилась надежда, что однажды мы вновь вернемся на равнины. Только, боюсь, эта надежда вот-вот растает без следа.
В королевский дворец Амели вернулась расстроенной и обеспокоенной. Но думать о том, что рассказала Вирджиния, ей в тот день не пришлось. Едва она вошла в свои апартаменты, грея себя мыслью принять ванну и немного поспать, Жюли сообщила ей, что герцог де Аркур отбыл в Дальние пещеры.
Действовать нужно было незамедлительно. Герцог де Тюренн собирался идти в кабинет де Аркура вместе с ней, но она решила не втягивать старого мага в эту авантюру.
Большую часть пути она проделала как вполне осязаемая герцогиня Лангедокская
— раскланивалась с придворными, беседовала с теми, с кем была знакома. Старательно делала вид, что направляется в библиотеку.
И только в пустынном коридоре, один конец которого, действительно, вел в библиотеку, а другой — в апартаменты первого министра, она повернула к изначально намеченной цели и, сосредоточившись, стала невидимой. Чтобы контролировать свое состояние, она захватила с собой маленькое зеркальце и теперь убедилась, что не отражается в нём.
Перед дверью в кабинет де Аркура на небольшом стуле сидел стражник. Он мирно спал, похрапывая и улыбаясь чему-то во сне. Сразу было понятно, что герцога нет во дворце — в его присутствии стража вела себя совсем по другому.
Он бы и так не заметил, что дверь в кабинет открылась, но Амели всё-таки решила «заморозить» его.
Рабочий стол герцога был завален бумагами, но Амели не обратила на него никакого внимания — вряд ли де Аркур оставил бы важные документы на видном месте. Весь кабинет был в ее распоряжении, но она не знала, что именно должна искать. Письма из деревни, где воспитывался Шарль? Нет, герцог не сумасшедший, чтобы оставлять такие улики. Если такие письма и были, он давно избавился от них.
Де Тюренн считал, что какой-то след можно найти в книге расходов де Аркура, и Амели решила довериться чутью старика.