Три Дюма (ЖЗЛ)
Шрифт:
Подагрический старик, король Людовик XVIII вернулся из Гента в обозе чужеземных завоевателей. Смена режима поставила семью перед проблемой: не следует ли Александру, как предлагала ему мать, принять фамилию, на которую он имел право, — Дави де ля Пайетри? Ведь титул маркиза при реставрации открыл бы перед ним все двери.
— Меня зовут Дюма, — гордо ответил молодой Александр, — и другого имени я не желаю… Да и что сказал бы мой отец, если б я отрекся от него и стал носить фамилию деда, которого я не знал?
Мать просияла.
— Ты действительно так думаешь? — спросила она.
— Но ведь и ты со мной согласна, не так ли, матушка?
— Увы, да! Но что станется с нами?
Генеральша Дюма
— С удовольствием, — сказал аббат, — но через неделю тебе это наскучит, так же как и все прочее.
Аббат хорошо знал своего ученика. К концу недели Александр был по горло сыт стихами. Корнель и Расин нагоняли на него смертную тоску. Сын генерала Дюма, как и все его поколение, слышал слишком много волнующих рассказов, чтобы довольствоваться анализом чувств. Ему нужны были действия, пусть даже бессмысленные, но действия.
Но юноша не может прожить одной охотой. Настало время подыскать Александру занятие. Госпожа Дюма обратилась к нотариусу Вилле-Коттре, метру Меннесону, тоже республиканцу, и попросила его взять Александра младшим клерком. Юному дикарю не хотелось расставаться со свободой, но тут он вспомнил о роскошном главном клерке, о его каррике с тридцатью шестью пелеринами, о золотой цепочке и утешился. Что ж, если служба у нотариуса обеспечит ему карьеру, доход и достаточно свободного времени для охоты, он готов поступить к нотариусу! Вначале ему там было неплохо. Его посылали со всевозможными поручениями, чаще всего он развозил документы на подпись окрестным крестьянам. Великолепная возможность совершать верховые прогулки, а иногда и пострелять в лесу!
Глава четвертая
СЧАСТЛИВОЕ ОТРОЧЕСТВО, ПРОБУЖДЕНИЕ ЧУВСТВ, УВЛЕЧЕНИЕ ДРАМОЙ
Жизнь его — самое увлекательное из всех его произведений, и самый интересный роман, который он нам оставил, — это история его приключений.
Весна 1818 года. Александру Дюма шестнадцать лет. Это пора, когда пробуждаются желания, когда мальчики, дотоле презиравшие девочек, начинают искать их общества; когда по запрещенным книгам учатся вещам запретным и поэтому столь сладостным. Среди книг, оставшихся от деда, юный Дюма нашел «Похождения шевалье де Фоблаза» [21] . Шевалье, переодетый женщиной, одерживает одну победу за другой. «Я буду вторым Фоблазом», — решил тщеславный Дюма.
21
«Похождения шевалье де Фоблаза» — галантный роман Жана Батиста Лувэ де Куврэ.
— Но для того чтобы соблазнять, — говорил ему Лафарж, — нужно быть элегантным.
Возможность
С гордым видом он подал руку белокурой Лоране, острой на язык парижанке. Виттория, ее подруга, высокогрудая и пышнобедрая, типичная андалузка, казалось, вышла из испанской комедии. Он заметил, что, взглянув на него, девушки обменялись улыбками, и кровь бросилась ему в лицо. Однако, когда начались танцы, ему удалось взять реванш. Изумленные подруги признали, что маленький провинциал отлично справляется со сложнейшими антраша. Виттория нашла даже, что он очень неглуп.
Оркестр грянул вальс.
— Да вы прекрасно вальсируете! — сказала она с удивлением.
— Ваше мнение мне тем более лестно, что до сих пор я вальсировал только со стульями.
— Как это со стульями?
— Ну да, аббат Грегуар запретил мне танцевать с женщинами… И поэтому учитель танцев на уроках совал мне в руки стул.
Виттория засмеялась. В тот вечер он впервые ощутил на лице ласкающее прикосновение женских локонов, впервые проник взглядом за низкие вырезы корсажей, впервые любовался обнаженными плечами. Он испустил вздох, трепетный и счастливый.
— Что с вами? — спросила Виттория.
— Ничего, просто мне гораздо приятнее танцевать с вами, чем со стулом.
От неожиданности она опустилась в кресло.
— Ах, какой он смешной, этот молодой человек! — сказала она Лоранc. — Нет, он просто очарователен!
Из этого приключения Александр вышел немного обиженным на хорошеньких девушек, которые обошлись с ним, как с забавной игрушкой, и безумно влюбленным. Но влюбленным не в какую-нибудь определенную женщину, а влюбленным в любовь или, вернее, в удовольствия. И хотя парижанки слегка посмеялись над ним, он получил от них урок, который могут дать лишь женщины. Они помогли ему понять, что он хорошо сложен и недурен, но что эти врожденные качества следует подчеркнуть тщательным уходом за собой и элегантным нарядом. Словом, они помогли ему перейти границу, отделяющую детство от юности.
Он собирался испытать свои чары на девицах из Вилле-Коттре. А они, бог свидетель, могли вскружить голову. Во всех трех сословиях, на которые делилось общество городка: аристократия, буржуазия и простонародье, — подрастало очаровательное поколение. Какое наслаждение было смотреть на девушек, когда в воскресный день они, надев весенние платьица с розовыми и голубыми поясками и маленькие шляпки собственного изготовления, бегали и резвились, смыкая и размыкая длинную цепь обнаженных округлых ручек!
Вскоре для Дюма наступила очень приятная жизнь. С девяти до четырех он переписывал документы в нотариальной конторе, потом обедал с матерью, а к восьми часам летом и к шести — зимой молодежь собиралась на лугу или в доме у одной из барышень. Образовывались парочки, украдкой пожимались руки, тянулись друг к другу губы. В десять часов каждый кавалер провожал свою избранницу. На скамеечке перед домом они проводили вместе еще час; блаженство их лишь время от времени прерывал ворчливый голос, призывавший девушку в дом, на что она, прежде чем повиноваться, кричала раз десять: «Иду, мама!..» О Маргарита! О Гёте!