Три флакона авантюры
Шрифт:
Духа-то поймали… Да не того!
Конфискаций просто годами собирал крупицы жизненной силы и складывал их в заныканный в укромном месте артефакт. А нынче ночью с учетом общего нарастания напряженности обстановки попытался перепрятать свою «кубышку»… За этим-то интимным занятием его и застукали упырь и навь. Так что силен он был только за счет припрятанных в артефакте запасов, не более того.
Разумеется, с Золотковым еще будут беседовать, и не раз — надо же выяснить, не видел ли он кого-то подозрительного поблизости от своей ухоронки,
Алинро Нар-Харз, Мертвый Король и Глава Ассамблеи. Опытные, битые волки — промахнулись… Настоящий убийца все еще бродит на расстоянии вытянутой руки, и никто не в силах помешать ему выбирать новую жертву.
Глава 17
СЕРЕНАДА С ПОСЛЕДСТВИЯМИ
— Ах ты, бедная моя трубадурочка!
Посмотри, как исхудала фигурочка…
Может, лучше обратимся к врачу?
— Ничего я не хочу!
Ночь прошла замечательно. Никто не нападал, не беспокоил и не пытался разбудить. Мне даже снилось что-то приятное… К сожалению, утро началось с таких сюрпризов, что лучше бы оно и вовсе не наступало!
…Проснулись мы от громкого гитарного проигрыша где-то под окном.
— Ля-ля-ля, ля-бемоль! Ми-ми-ми, ми-минор!.. До-до-до-фа-фа-фа, ре-диез… — под бьющее по ушам бренчание проорали с улицы, а потом деловито у кого-то поинтересовались: — Меня на самом деле хорошо было слышно?
Солисту что-то невнятно ответили.
Я со стоном накрыла голову подушкой, так как спать хотелось зверски, а вставать не желалось, ну, вот ни капельки!.. С соседней постели раздались столь же невнятные звуки, приукрашенные угрозами скинуть любимую герань на голову этим… петухам. А что, разве нет?! Побудку устроили, поют вон, кукарекают…
В наше окно что-то глухо стукнуло. Рама не выдержала напора, и плохо прикрытые ставни распахнулись, впуская «презент» в комнату. Тут уж мы проснулись окончательно! Я, завернувшись в одеяло, уселась посреди кровати и осоловевшим взглядом уставилась на небольшой, но изрядно помятый букет из цветов всевозможных сортов и оттенков. Судя по всему, неведомые гады обнесли близлежащие клумбы! Вон, даже кое-где из ароматного веника торчали корешки загубленных растений и осыпались черноземом на место приземления…
Мы с Айли обменялись ошарашенными взглядами, а с улицы донеслась очередная порция дребезжания измученной гитары и крайне немузыкальные завывания:
— Нэ-э-эви-и-и! О Нэ-э-эви-и-или-и-ика-а-а! Мое сердце навылет проби-и-ито! Отвори же свое, а то оно пока закры-ы-ыто-о-о!
Челюсть моя отвисла и, не прощаясь, свалила по протоптанной дорожке в Темное и Страшное Подземелье.
— Че-е-е?! — первой высказалась Айлири, и мы, не сговариваясь, рванули к окну, чтобы обозреть воистину эпическую «картину маслом».
На площадке под нашим окном обреталась группа
— Ну, и что ты тут вытворяешь?! — заорала я, высовываясь из окна, совершенно не задумавшись о том, что на мне лишь тонкая сорочка с узкими бретельками и глубоким декольте. Остатки былой роскоши, так сказать… Если красивые и дорогие платья пришлось оставить дома, то белье менять на более дешевый и скромный аналог я попросту не захотела. Простецкое исподнее, не только колючее и неудобное, но еще и некрасивое!
— Нэви… — расплылся в улыбке еще недавно совершенно нормальный и адекватный парень, прочно застряв маслянистым взглядом как раз в районе груди. — Звезда моя прекрасная, приди в объятья страстные! И полетим мы навстречу счастью и светлому будущему!
Команда пакостника таращилась на него круглыми, совершенно офонаревшими от изумления глазами и, судя по физиономиям, всерьез сожалела о том, что не может мгновенно испариться или, на худой конец, закопаться куда-нибудь в более безопасное и уютное местечко.
— Ты что это тут устроил? — снова поинтересовалась я у Грэга, затравленно оглядываясь и отмечая, как одно за другим распахиваются соседние окна общаги. У спектакля становилось все больше зрителей…
— Эт че за концерт с утра пораньше?! — раздался грубый, прокуренный троллий бас. — Грэгори, ты вот совсем ох… Охренел?!
— Уйди в туман и не мешай мне создавать романтическую атмосферу! — подписал себе смертный приговор таким пожеланием этот ненормальный.
Навь вскочила и навернула вокруг трубадура пару кругов, предвкушающе поглядывая то на него, то на общагу. А потом мурлыкнула:
— Ну, пой, светик мой, пой!
— Тебе реально нравится?! — удивился кто-то из кустов.
— А то! — умильно глядя на Грэга, подтвердила навь и, плюхнувшись на бок, мечтательно протянула: — Сейчас все ка-а-ак выбегут, ка-а-ак побьют! Кровь, переломы, униженное достоинство… Я буду в раю!
От избытка чувств нежить опять вскочила и даже попрыгала на месте, а после умоляюще сложила передние лапы и выжидательно уставилась на Грэга:
— Ну, не стыдись, солнышко! Жги!!!
— Катись отсюда! — эмоционально пожелала я приятелю, теперь уже всерьез перепугавшись за целостность его шкуры.
На лице парня поселилось не на шутку испугавшее меня одухотворенное выражение, и он вновь ударил по струнам:
— Катись, катись колечко к любимой на крылечко! — проникновенно и страстно глядя на меня, голосил прихлопнутый любовью рыцарь.