Три флакона авантюры
Шрифт:
Лис снова крутнулся и в ярости провел двойной удар сначала отставленной в сторону ногой, потом опорной и завершил серию «двойкой» руками в воображаемый корпус противника.
Самое противное, что всех этих причин было мало, чтобы настолько сильно вывести из себя опытного интригана (с красным дипломом, между прочим!) и хладнокровного манипулятора. Более того, он прекрасно это осознавал… Избыточность собственных реакций на мавку лиса безмерно злила. А злость на себя усиливала раздражение к призраку. Это раздражение в итоге выливалось внеплановыми
В голове постепенно складывался план ловли духа. Причем ловли на живца! Лис скривился, ощущая, как мысль о том, что придется подвергнуть девушку опасности, вызывает в нем резкое отторжение. Плохо! Ведь именно такие действия в данной ситуации были бы единственно логичны и правильны. Но следом пришла мысль о том, что из-за этого чертова проклятья она может оказаться с убийцей один на один и безо всякого расчета, так как эта призрачная сволочь ее почему-то выделяет из студенческой толпы. И что тогда? Нет уж, пусть лучше ее прикроют как следует, чем… Алинро аж передернуло, едва он представил худенькое девичье тело у основания башни — окровавленное, изломанное, не живое…
Он резко повернулся к Сибэлю и сказал:
— У меня есть идея!.. — В глазах белохвостого интригана, играющего на немногочисленную публику, плескался только холодный расчет. — Попробовав жертву, они всегда возвращаются…
— Я тебя понял. — Зеркальным отражением гримасы Алинро по лицу упыря расплылась аналогичная усмешка.
Короткая беседа, согласующая некоторые нюансы… Более конкретно все будет оговорено с основной командой, которая примет участие в отлове оборзевшего гада, так что после совещания упырь ушел почти сразу. У Сибэля были свои дела и обязанности.
Алинро же несколько секунд смотрел прямо перед собой невидящим взглядом, пытаясь справиться с внутренним чувством отвращения к своим действиям. Не получалось… Хотелось схватить мавку и спрятать ото всех и вся! С глухим, злым рыком лис нанес новый удар по несчастному тренажеру. Тренировка Алинро Нар-Харза была далека от завершения…
…А потенциальная приманка ничего не знала о том, к чему бы ей не мешало хоть как-то да подготовиться, и безмятежно пила чай с подругой. Не знала она, кстати, не только о грядущих событиях. Еще она не ведала, насколько сильно задела сердце одного, никак не желающего это признавать мужчины.
Хотя… Ранее Алинро Нар-Харз и сам никогда так резко не отворачивался от правды. Может быть, это произошло потому, что на лик Истины в этот раз наброшено столько маскирующих покровов, что пока она не просматривается вообще? Или наоборот, правда видна всем, включая строптивого кицунэ! Вот только она пугает его едва ли не сильнее, чем злобный он боязливую, робкую мавку…
Эпилог
Ложкой
Ночь идет большая…
Что же ты, глупышка, не спишь?
На Академию Триединства медленно опускалась ночь.
Она кутала высокие башни в мглистый покров, рассыпала звездный бисер по небосклону, драпировала парк в сумрачные тона. Зажигала огни, затеняла углы… И приводила с собой волшебство, которое обитатели Академии встречали по-разному.
Вместе с ветром ночь скользнула в комнату Невилики, ласково погладив по бледной щеке расстроенную мавку. В карих глазах девушки к печали примешалась надежда, а после тревога окончательно растворилась в умиротворении.
Играя лепестками цветов, случайно попавшими в ветреные лапки, ночь влетела в окно апартаментов кицунэ, обнимая Алинро Нар-Харза за плечи, ластясь к нему черной кошкой, щуря янтарь искрящихся глаз и вкрадчиво мурлыча, что непременно все будет хорошо. Главное — принять новые правила! Жизнь течет, меняется… И ты проиграешь, если будешь следовать старым условиям.
Ночь полетела дальше. Сибэль на миг остановился по дороге в родной склеп, ощутив, как повеяло прохладой, которая игриво взъерошила волосы древнего эльфа. Почти незаметная улыбка коснулась бледных губ, и он неторопливо пошел дальше.
А Ильсор стоял у окна в своей башне и ждал, пока не пришла она. Для этого духа ночь была крыльями и свободой… Даром, возносящим его над миром, позволяющим гулять по нему свободно, увидеть хоть что-то еще, кроме стен Академии Триединства. Напитанных его кровью, купленных его жизнью тюремных стен.
Ночь летала над землей, одаривая всех, кто верил в чудо, сказками-снами. А другим, тем, кому ближе был страх, она приносила кошмары. Каждому — по потребностям, как говорится…
Ну, а наяву было место и для тревоги.
Приводились в готовность патрули, со студентами проводили инструктаж и строго-настрого запрещали им выходить из комнат в темное время суток… Призракам же недовольным Ильсором было сделано серьезное внушение, которое наряду с анализом ситуации и рекомендациями по дальнейшему служению содержало весьма красочное описание того, что может с ними статься в случае, если… Зеленеющие духи медленно, но верно понимали, что и та стадия существования, в которой они пребывают сию минуту, еще — не избавление ото всех мук.
Дух-убийца все видел. Понимал. И смеялся. Он залегал на дно…
Ночь снисходительна, она не выдаст… Она — всеобщая мать, которая даст покой в своих объятиях, скроет в тенях и никому не расскажет о выплаканных у нее на руках слезах.
Правда, беды у всех разные. Кому хлеба не хватает, а кому — жизни человеческой. Но никто же не узнает? А поймать его будет не так уж и просто, как считали сильные личности этого маленького замкнутого мирка — Академии Триединства.
На землю медленно опускалась ночь…