Три года октября
Шрифт:
– Почему вы не рассказали мне каков Безбородов на сегодняшний день? Глядишь, мне не пришлось бы разочаровываться в своих ожиданиях.
– Никогда не любил тех, кто рассказывает, чем закончится книга не читавшим, – усмехнулся Пахомов. – А может, не хотел, чтобы вы вновь решили покинуть наш посёлок до того, как сами не составили впечатление о Безбородове.
Мне пришлось согласиться с его опасениями. Если бы Пахомов рассказал всю правду о старом патологоанатоме, когда я вернулся повторно в Старые Вязы с Тимофеем на плече, то направился обратно на вокзал, а не в больницу.
– Знаете, я даже рад, что меня разбудили мыши… или барабашка, – признался я,
– Поверьте, Алексей Дмитриевич, Безбородов, или «Борода», как многие его называют, прекрасный специалист и не плохой человек. Его стоит только узнать получше. Он многому вас научит.
– Если только будет трезвым, – пробормотал я, поглаживая Тимофея.
– Будет, – заверил меня Пахомов. – Вот увидите. На данный момент он видит в вас соперника, а потому захочет доказать главврачу, что он ещё чего-то стоит. Как минимум первые две-три недели, он будет как «стёклышко», и в этот момент он многому вас научит,…если только вы сможете себя проявить и показать характер.
– Другими словами, мне стоит ждать от него козней и подстав?
– Скорее экзаменационных испытаний. Он захочет увидеть вас в деле. И вот тогда вы сможете показать себя с лучшей стороны. Если удастся, тогда работа будет в радость, а не каторгой.
– И каких испытаний мне стоит ждать? – спросил я, не заметив, как выпил весь чай.
– Это может знать только Безбородов. Хотя я вас предупредил, а предупрежден – значит вооружён. Этого может оказаться достаточно, чтоб не ударить в грязь лицом.
– Судя по сказанному, вы очень хорошо знаете Безбородова.
– Я бы не стал преувеличивать, но да – он мой старый приятель. Мы ведь с ним ещё в Чернобыле познакомились. Я с группой рабочих прибыл на ликвидацию последствии аварии на АЭС, когда он там, в качестве врача, уже три дня помогал пострадавшим при взрыве. И в те дни он был заядлым трезвенником. Запах алкоголя на дух не переносил. Всё изменилось сразу, как от него ушла жена. Это было вначале девяностых.
Мне хотелось спросить о причинах её ухода, но моё воспитание не позволило сделать этого, а Пахомов не стал вдаваться в подробности.
– Ликвидация аварии на АЭС как-то повлияло на ваше здоровье? – предпочёл задать я данный вопрос.
– Я раз в два-три года стараюсь проходить полное обследование в диагностическом центре ближайшего города на предмет появления уплотнений и опухолей. С моим иммунитетом, врачи обещают мне жизнь до ста лет. Разве что сердце может подвести. А вот что касается самочувствия Безбородого – не могу знать. Он не слишком любит жаловаться.
– Спасибо за беседу и за чай, – произнёс я, глядя на листочки, плавающие на дне стакана. Возможно, глядя на чаинки, Каринэ Еприкян предложила бы свою помощь в гадании, будь она жива.
– И вам, Алексей Дмитриевич. Будет нужна помощь – обращайтесь.
– Кстати о помощи, вы не подскажете, где я могу купить крысиного яда или мышеловку?
– Зачем? – Пахомов кивнул на кота, что всё ещё лежал на моих коленях. – Тимофей справиться с грызунами лучше. Можете оставить его у себя на пару дней. Он избавит вас от мышей, к тому же запах кота распугает остальных незваных «гостей». А, Тимошка, пойдёшь к дяде Алексею?
Кот мяукнул в ответ и принялся разминать передние лапки, впивая когти в моё колено, словно разминаясь перед ловлей.
– Спасибо.
– Не за что. – Мой новый сосед встал
3.
Меня разбудило урчание Тимофея. Кот лежал у меня на груди, а его единственный глаз глядел с укором. В зубах он сжимал дохлую крупную мышь. «Пока ты спал, я трудился не покладая лап», словно хотел сказать он. Я одобрительно погладил его по мохнатой голове, и урчание усилило громкость вдвое.
Встав с кровати, я оделся, расчесался, умылся, почистил зубы и отправился на работу. Утром нежелание повторной встречи с Безбородовым стало еще сильнее, чем накануне ночью. И все же, я заставил себя перебороть неприятное чувство. В конце концов, я уже далеко не мальчишка, который шел в первый класс с букетом гвоздик в руках для учительницы.
В коридоре больницы, как и вчера, было много людей. Все хотели попасть на прием к терапевту, чтобы продлить сроки до визита к Безбородову. Среди ожидающих приема, я заметил и вчерашнего хулигана, который назвал себя «Петей». Увидев меня, он поспешил отвести взгляд. Рядом с ним сидела продавщица магазина, с которой я также вчера познакомился. Как оказалось – это были мать с сыном. Проходя мимо них, я расслышал суровые слова, адресованные «Пете»: «А я ведь тебя предупреждала и не раз, мой руки перед обедом. Вот и подхватил глистов». «Мама!», сквозь зубы прошипел он в ответ. Дальнейший их разговор я не расслышал, потому как почувствовал на себе тяжелый взгляд Магдалины Алексеевны Калинкиной, а по-простому – Мады. Я поздоровался с ней, и не получив приветственного «Доброе утро» или хотя бы «Здрасте», прошел дальше по коридору. Дойдя до двери с табличкой «Только для персонала больницы», я открыл её и поспешил вниз по лестнице. Чуть дальше был лифт, но он, в основном, использовался медработниками, для того чтобы спускать каталки с усопшими в морг. Оказавшись в отделении морга, я прошел мимо прозекторской и открыл дверь кабинет патологоанатома.
Несмотря на то, что я пришел на полчаса раньше рабочего дня, Безбородов уже сидел за столом и заполнял журналы. Он был гладко выбрит, и от него сильно пахло тройным одеколоном. Седые влажные волосы были зачесаны назад. Подняв голову и взглянув на меня, он вздрогнул, а затем выругался:
– Бляха-муха, невезуха! – Из-за его резкого высокого тона, рыбки в аквариуме, что стоял на тумбочке у стола, засуетились и поспешили в укрытие.
– И вам «Доброе утро», коллега.
– Какой я тебе нахер «коллега», печень с кистой! – Как оказалось, патологоанатом трезвым был еще менее доброжелателен. И все же, я, прежде чем открыть дверь, был морально готов к дуэли с Безбородовым и уже хорошенько себя накрутил для дачи отпора. – Вчера я думал, что ты мне привиделся с бодуна. И вот те нате – хер в томате! Пришел! Свою самую широкую улыбочку надел. Аж противно. Покинь отделение немедленно!
– Александр Викторович, я проделал столь долгий путь не для того, чтобы выслушивать оскорбления от асоциальной личности, коей вы являетесь. Нравится вам или нет, но я буду здесь работать. Вы – пожилой человек. Рано или поздно, хотите вы этого или нет, вам придется уйти, и тогда поселок останется без патологоанатома. И что тогда прикажете делать?
– Вот когда я почувствую, что устал, что у меня нет сил, или вовсе – подохну на рабочем месте, тогда и приходи. А сейчас пойди прочь, и не мешай мне работать!