Три года октября
Шрифт:
От таких мыслей стоило поскорее избавляться. Иначе неравен час, как я сорвусь с места и побегу прочь по коридору под удивлённые возгласы Селина.
Мы остановились в центре зала, и принялись оглядываться по сторонам: Селин в поисках патологоанатома, я – призраков и оживших мертвецов. Если мне повезло, и я не разглядел ничего сверхъестественного, то главврачу повезло меньше – его подчинённого нигде не было.
– Может, он вышел подышать свежим воздухом и скоро вернётся? – предположил я.
– Безбородов – затворник. И покидает подвал только по двум причинам:
Главврач запнулся. Было что-то, о чём ему совсем не хотелось говорить. Поглядев ещё с минуту по сторонам, Селин остановил своё внимание на маленькой дверце во вспомогательное помещение. Не долга думая, он направился к ней и одним резким рывком отворил. Внутри до этого стоял полумрак, теперь же мощный свет прозекторской осветил тесное помещение, где хватило место табурету, швабре, чистящим средствам и пожилому человеку, который спал, прислонившись щекой к стенке. Между его ног стояла пустая бутылка водки и граненый стакан с влажным дном.
– Он пьян? – спросил я. Увиденное меня удивило. Хотя, где-то в глубине души я ждал чего-то похожего. Всему виной были фильмы с подобной тематикой, в которых люди данной профессии всегда показывались пьяницами и грубиянами.
Главврач поднял стакан и резко вдохнул, после чего поспешил вернуть его обратно.
– Определённо, – констатировал Селин, после чего виновато взглянул на меня. – Я с вами был честен не до конца. Главной причиной, почему мы ищем замену Безбородову, является не его возраст, вернее – не только его возраст, – но и пагубная привычка.
– И часто он пьёт на работе?
– Думаю чаще, чем мне удавалось его поймать с поличным, – нехотя признался Селин, после чего схватил пьяного патологоанатома за плечи и принялся его трясти не жалея сил. – Эй! Очнитесь! Ну же, чёрт бы вас побрал, вставайте!
Безбородов что-то пробурчал в ответ, после чего умолк.
Моё желание поближе познакомиться с патологоанатомом быстро сошло на нет, а вот желание покинуть Старые Вязы возросло троекратно, хотя давать заднюю было поздно.
– И чему он сможет меня научить? Как пить не закусывая?
– Не стоит делать поспешных выводов, Родионов. Александр Викторович прекрасный специалист и я уверен, что он оправдает ваши ожидания на все сто процентов… как только протрезвеет. И я предполагаю, что ваше присутствие как раз повлияет на него благоприятно.
В кармане главврача зазвонил мобильный телефон. Звонили с регистратуры и просили принять как можно скорее пожилого человека, которому стало плохо. Селин поспешил ретироваться, пообещав вернуться как можно скорее. Я же в это время решил осмотреться по сторонам и понять примерно, что где находиться и что меня ждёт впереди. Хотел я этого или нет, но ноги и глаза меня вскоре привели к занятой телом каталке. Судя по габаритам фигуры, а также по размерам и ширине стоп, я мог констатировать, что умершим был мужчина пожилого возраста около ста килограмм веса. На большом пальце белесой ноги висела бирка. С осторожностью, словно боясь разбудить «спящего» я подошёл к каталке.
– Анатолий Васильевич Тарасенко, 08.09.1950го
– Примите мои соболезнования.
Я с трудом сдержал крик, при этом резко развернулся на сто восемьдесят градусов. Позади меня стоял патологоанатом Безбородов. Его шатало из стороны в сторону как опытного моряка во время шторма.
– Курение и работа с токсинами доконали вашего родственничка. – Он прошуршал по карманам своего мятого халата, извлёк жевательную пластинку и отправил её в рот, не разворачивая защитной фольги. – Я его не очень хорошо знал, но слышал о нём много хорошего. Жаль его. Искренно жаль. Если хотите, я могу помочь вам с оформлением всех бумаг… за небольшое вознаграждение.
Его язык заплетался, глаза поочерёдно открывались и закрывались. Чтобы оставаться в вертикальном положении патологоанатому пришлось опереться бедром о металлический стол. Он всё меньше походил на того врача, которого я себе ранее представлял. К тому же у него не было залысин, скорее наоборот – такой густой шевелюре могла позавидовать любая модель, рекламирующая шампунь. А ещё вместо бородки он предпочитал недельную щетину. Да и на плохое зрение он явно не жаловался.
– Не нужно. Он мне не родственник.
– В таком случае, я вынужден попросить вас покинуть секционный зал. Посторонним вход воспрещён.
– Я работник данного медицинского учреждения. Вдобавок, я ваш непосредственный коллега. Моё имя Алексей Дмитрьевич Родионов. Рад нашему знакомству, – слукавил я, протягивая руку для пожатия.
Безбородов вяло пожал её своей четырёхпалой ладонью, после чего резко отдёрнул её назад, словно я причинил ему боль.
– Это какая-то ошибка, – пробурчал он. – Я работаю один. Всегда работал один. У меня нет помощника.
– Об этом вам стоит поговорить с главврачом Сергеем Селиным. Он и должен был нас представить друг другу, к сожалению, ему пришлось отлучиться.
– Бред какой-то. Видишь это?! – он сунул мне в лицо свой кулак. Если бы не отсутствие пальца, это могло быть воспринято за неприличный жест. – Я ему отдал дистальную, промежуточную и проксимальную фалангу среднего пальца для того, чтобы он мне никого никогда не подсовывал… Не то чтобы я специально отрезал себе палец ради этого. Так получилось просто… Короче, – махнул он на меня рукой, повернулся спиной и направился назад в свою кладовку. – Кому я всё это объясняю? Не нужен мне помощник. Это все что я хочу тебе сказать, Лёшка.
– Это не вам решать! – повысил я голос. – Тем более что я скорее не ваш коллега, а преемник.
Безбородов остановился, затем очень медленно обернулся.
– Преемник? Хм, а вот сейчас обидно было. – Плечи старика даже поникли, дрожащая рука достало изо рта жвачку с вкраплениями фольги, и спрятала её в кармане мятого халата. – И тебе не стыдно?
– Простите?
– Ты заявляешься сюда – в место, которое служит мне сорок лет домом и говоришь, что пришёл выселить меня. Тебе не стыдно?