Три года октября

Бер Игорь М.

– Ну, сквернословить в моем присутствии он перестал. И пьяным на рабочем месте я его больше не видел. Возможно, он пьет после работы, но утром он как всегда приходит бритым, расчёсанным и опрятным.

– В последнее время мы с ним перестали видеться, по той причине, что он практически не бывает трезвым, а я же наоборот – на дух не переношу запах спиртного. Рад слышать, что твоё присутствие на него столь благоприятно влияет.

– Я тоже. Приходи он пьяным, мы бы с ним не сработались. Это точно.

– И он наверняка по этой части придерживается того же мнения.

А раз он перестал пить – это может значить только одно.

– И что же?

– Марина!

– То, что ты завоевали его доверие. И он готов оставить свое место.

– А мне казалось, что он просто хочет произвести хорошее впечатление на главврача и доказать свою состоятельность как профессионала в своем деле.

– Вовсе нет. Ты ему явно нравишься. Возможно, он отказался от вредной привычки по оглашенной тобой причине в первые дни. Сейчас же, причина в уважении к тебе.

Я улыбнулся. Без сомнений слова Пахомова мне были приятны. И мне хотелось ему верить. Прежде чем моя улыбка успела поблекнуть, наше внимание привлек свист Колодина и его размашистые движения рук. Сердце в моей груди учащенно забилось. Я решил, что нашлась Марина. Только вот живая или нет? Я побежал к Колодину, оставив Пахомова позади.

– Здесь мост! – прокричал Сергей, указывая на узкую железную переправу, и мой бег замедлился, а вскоре я и вовсе перешел на медленный шаг. Надежда оказалась ложной. – Я попробую перебраться на другой берег и поискать ее тело у корней деревьев.

«Тело». Именно так он сказал. Это должно было меня насторожить. Хотя теперь, когда я знаю правду, всё мне кажется очевидным и наводящим на правду. Тогда же это воспринималось как фатализм со стороны Колодина – человека, которого жизнь научила никогда не надеяться на лучшее.

– Не думаю, что это хорошая идея! – попытался я его остановить, видя, как тот поднимается по четырехступенчатой лесенке и делает первый шаг по мостику. Здесь стоит отметить, что подол моста не представлял собой сплошное металлическое покрытие, а всего лишь поочередность железных перекладин не более десяти сантиметров шириной. К тому же, используя луч фонаря, я мог разглядеть большое количества мест, где этих самых перекладин просто не было, либо они были сломаны с одного края и торчали вниз. – Это сложно будет сделать даже днем, не говоря о поздней ночи.

– Все в порядке, братишка, где наша не пропадала.

– Сергей остановитесь! – поддержал меня Пахомов, наконец, добежав до нас. Далось ему это не просто, судя по сбивчивому дыханию. – Этому мосту более пятидесяти лет и он с тех пор ни разу не подвергался банальному осмотру профессионалами, не говоря уже о ремонте!

– Да не паникуйте вы оба! Я мигом переберусь на другой берег. Вы даже глазом не успеете моргнуть.

– А если вы упадете?

– Я умею плавать, братишка.

Но не в октябрьской проточной воде, добавил я про себя, крепко сжимая в руке фонарь, переданный мне Пахомовым, светя в спину Колодину. Тот сделал несколько шагов вперед, держась за перила, что было лишь с одной стороны. Мост тревожно заскрежетал, пошатываясь, и луч фонаря в моей руке дрогнул.

– У

вас только молю, чтобы поисковая операция не превратилась в спасательную!

– Если я и упаду, – отозвался житель «Малых берез», продолжая идти вперед, – то сам выберусь на берег. Вам не придется мочить себе ноги!

– Безумец, – еле слышно произнес я.

С каждым шагом Колодин увеличивал темп, кое где перепрыгивая с одной перекладины на другую. Пару раз ему даже пришлось пройтись по одной из пролетных опор, прижимаясь животом к перилам, потому как на том участке отсутствовали перекладины. Мост скрипел, наклонившись ощутимо в сторону. Но все закончилось благополучно для Колодина, и он вскоре оказался на другом берегу.

– Кто следующий?! – прокричал он с другого конца моста. Желающих не оказалось.

Так мы и прошли далее по разные стороны реки практически до самого рассвета, пока не добрались до более надежной поверхности, что пересекала реку – это был бетонный мост с асфальтовым покрытием. Следов Марины Федосеевой мы так и не нашли.

– Черт, обидно-то как! – выругался Колодин, когда мы снова встретились примерно посередине моста, словно шпионы времен Холодной войны. – Очень хотелось найти девчушку.

– Надо позвонить участковому и сообщить, что мы закончили на сегодня.

Федор Дмитриевич достал свой телефон – маленький, кнопочный, с разбитым экраном. Найдя нужное имя в контактах, он приложил телефон к уху. Ответили ему после четырех гудков.

– Ало, Николай Степанович, это Пахомов. Наша группа завершила поиски. К сожалению, без результатов…. А как дела у остальных?…Тоже ничего? Жаль, очень жаль….Не за что. Всего хорошего.

Пахомов отключил телефон, после чего сообщил, что и другим группам не улыбнулась удача, хотя это и так было понятно.

– Что ж, мы сделали все что могли, – пожал плечами Сергей. – Пора расходиться по домам.

– Вы далеко живете? – спросил я.

– Меньше километра от моста налево.

– Был рад знакомству, – сказал я, протянув руку. – Жаль, только знакомство произошло в столь печальных обстоятельствах.

– Взаимно, – Колодин пожал руку в ответ. Его ладонь была сухой, костлявой, бугристой. – Найдется, девка. Наверняка сейчас приятно проводит время с каким-нибудь парнишкой и в ус не дует. Дело молодое.

На этих словах мы и распрощались. Добрались мы до общежития почти к рассвету. У Пахомова болели колени, но он не признавался в этом. Мне это было понятно по его походке, и по искривленным в гримасе боли губам. Вверх по лестнице он поднимался с моей помощью. Также я провел его до самых дверей его квартиры, где мы и пожелали друг другу спокойного сна.

Сам я, несмотря на усталость, смог заснуть только через два часа. Мои мысли кружились вокруг пропавшей девушки. Я думал о ней, думал о своей дочери, думал о превратностях судьбы, иногда отвлекаясь на голоса соседей в коридоре или с улицы. Поспать мне удалось всего четыре часа, и все эти часы мне снился один и то же сон, в котором я бродил по берегу реки, слыша крики о помощи, но так никого и не смог отыскать.