Три года счастья
Шрифт:
— Что ты здесь делаешь, Катерина?
— Я здесь ради тебя, Элайджа. Мой информатор сообщил, о смерти твоего брата Кола.
— Никлаус наказал его с помощью клинка?
— Нет. Твой брат м-е-р-т-в… Его у-б-и-л-и с помощью белого дуба.
— И поэтому ты вернулась… А как же лекарство? Свобода?
— Все может лететь к чертям, Элайджа. К черту лекарство!
Смерть — это легко. Жизнь намного сложнее. Жить, зная, что ты ничего не сделал, чтобы остановить тьму и смерть.
Ничего.
Самые опасные демоны живут в наших
В его сердце живет демон, и Кетрин точно знает это. Знает о монстре, которого он скрывает.
Ведь дело-то не во тьме. Тебя возбуждает её содержание. Отблески разума наполняют темноту особенной материей: личные переживания, желания, суждения, ожидания. Там всё складно и логично, пахнет гарденией и не таит вреда. Каждая мелочь на месте, люди живы, а легкие чисты.
Потому что кому-то всегда темно.
Тьма внутри его.
Кетрин же знает это и видит, как меняется его лицо.Лицо монстра: красные глаза, набухшие под глазами венки.
Опасен.
Что он испытывает сейчас? Что испытывает узнав о смерти брата? Что он чувствует, но не показывает? Она видит в нем монстра. Сейчас Элайджа желает разгромить всю квартиру, ломать все в щепки, бить, кричать, рушить, разбивать, а хорошо выпустить клыки в шею жертвы, ведь свежая кровь приведет его в норму. Нет, легче не станет. Ему не станет легче, если Элайджа Майклсон выпустит монстра. Но он ведь должен найти выход, чтобы выпустить наружу не затухающей гнев. Как он себя чувствует во власти гнева и злобы? Что он ощущает ведомый этими чувствами. Его брат мертв и он ясно услышал сказанные Кетрин слова. Его брат мертв и тот не желает верить в это. Как он себя чувствует, узнав, что решился части семьи. Он ведь желал объединить семью, а вышло так, что его семьи сломлена, и никогда не присоединится к семье. Сломано и невозможно восстановить эту связь.
Сломано, и если он всегда мог починить сломанное, то сейчас он не может починить, не может вернуть своего брата или проститься.
Он ничего не может сделать для своего брата, только обратиться в монстра и выпустить своей гнев проливая кровь.
Как он себя чувствует зная, что семья никогда не будет едина. Как чувствует себя Элайджа без дорогого костюма ручной работы, галстука, накрахмаленного воротника рубашки.
Опустошенным.
Он опустошен, внутри что-то сжалось, рвется наружу из его груди. Боль, которая желает вырваться наружу, только бы отпустила его. Только бы сейчас Элайджа выместил свой гнев. Неважно, что ему потребуется сделать, чтобы стало легче.
Наполнен гневом и злобой, и больше ничего.
Приступ гнева.
Опустошен.
Кетрин знает и даже может ощутить то, что он испытывает сейчас. Она испытывала нечто подобное, когда она увидела всю свою семью мертвыми, ведь Клаус убил всю ее семью просто, чтобы отомстить. Помнит, как плакала на груди матери и сестры.
Помнит, как после этого обратилась к тьме, позволила тьме завладеть собой, но легче ей не стало.
Легче
Знает и чувствует.
Знает, что сейчас он готов убить. Убить, не важно, кого, только бы ему стало легче.
Но Кетрин ведь знает, что легче не станет, и каков тогда смысл?
Кетрин знает, что легче не станет, ведь ей легче не стало.
Опускает взгляд, просто послушала свою интуицию, она понимает его, вот и все.
Коснулась его лица, проела ладонью по его лицу.
Просто, она не боится монстра, ведь ее влажная ладонь проводит по его лицу и
Кетрин видит, как постепенно исчезают набухшие венки.
Сумела сдержать монстра с помощью особой силы — любви. Именно эта сила помогла ей, именно эта сила вернула ее к нему.
Она должна быть рядом с ним, и на вдохе, вдыхая ее запах Элайджа сто-то ощущает.
Спокойствие, когда она проводит влажной ладонью по его лицу.
Его мир полетел к черту, но она рядом, с ним, он чувствует время.
Ему легче, пока она не отпускает свою руку, он может контролировать этого монстра.
Необъяснимо. Но любовь и вправду заставляет чувствовать.
Любовь сдерживает и Кетрин сдерживает монстра внутри Элайджи.
— Элайджа, легче не станет, но все станет на свои места. Просто жизнь, вернется в привычную калию, вот и все. Ты справишься с этой утратой, а я буду рядом. Я же пережила смерть своей семьи, убивала, проливала кровь, желала смерти твоему брату, пробовала отомстить, но даже, если бы это вышло легче бы не стало. Да, мне больно и да, легче не стало. Легче не станет и это будет преследовать тебя на протяжение всей твоей оставшейся жизни. Это будит мучить, но ты научишься с эти жить, смиришься с утратой, потому что другого выхода нет.
Кетрин знает, на что способен Дьявол и тьма. Они могут наполнить человека такой злобой и такими тёмными мыслями, что они поглощают его. Но каждый сам делает выбор: позволить тьме гноиться и расти, либо дать свету внутри пробиться и подавить тьму.
Мы блуждаем во тьме, изо всех сил мы боремся со злом, иначе оно одолеет нас.
Кетрин не может допустить, чтобы зло взяло над ним верх, услышала его зов о помощи. Услышала.
Иногда тяготы этой борьбы вселяют в нас сомнение, разрушая цитадель нашего разума, поселяя чудовища внутри нас.
Кетрин желает, чтобы он боролся.
Мы остаёмся в полном одиночестве, всматриваясь в хохочущее лицо безумия.
Безумие становится осязаем. Одиночество. Иногда даже Свет может стать подобным Тьме, а Тьма способна принести успокоение. Нужно только правильно встать, чтобы увидеть между ними разницу.
Кетрин Пирс всегда выбирала Тьму.
Элайджа Майклсон всегда выбирал Свет.
Не может же такой монстр, как Элайджа Майклсон быть на стороне Света, даже если прикрывается благими намереньями и семьей.