Три года в Кувейте
Шрифт:
Мне вспоминаются и другие интересные больные, рентгеновские снимки которых разбирались на этих конференциях. Это были больные со сложными изменениями в костях и суставах при болезнях крови, при расстройстве функции паращитовидных и других эндокринных желез, почек и т. д.
Эти конференции оказались особенно поучительными для начинающих врачей. Приведу характерный случай. Один молодой доктор, дежуривший в клинике, Али Хасан Вафа, принес рентгеновский снимок прямо с приема. Это была рентгенограмма голени мальчика девяти лет, получившего травму. Врач попросил старших товарищей помочь ему разобраться, есть ли на рентгенограмме какие-либо изменения: трещина, перелом или смещение эпифиза (ростковая зона кости) вследствие травмы. Рентгенограмма, сделанная только в одной передне-задней проекции, была абсолютно
4 декабря 1971 г. в ортопедическом госпитале отмечалось десятилетие общества рентгенологов и ортопедов. Был устроен большой прием, на котором кроме врачей присутствовали министр общественного здоровья доктор Адб ар-Раззак Мишари аль-Адвани с женой, немкой из ФРГ, и профессор Эар Брук из Англии. Инициатор и организатор этого общества доктор Махмуд Камель аль-Буз выступил с коротким сообщением по поводу юбилея и подвел скромные итоги деятельности организации.
В кулуарах мы разговорились с министром, выходцем из очень влиятельной и богатой кувейтской семьи аль-Адвани. Ему было 55 лет. В Англии он окончил медицинский факультет Лондонского университета. Возвратившись на родину, он стал работать врачом в государственном госпитале. Спустя несколько лет он уехал в Лондон на специализацию, сдал экзамены, получил диплом терапевта, после чего вернулся в Кувейт. Дела у него шли весьма успешно, что дало ему возможность наряду с работой в государственных лечебных учреждениях открыть собственную частную терапевтическую клинику.
В прошлом школьный педагог, аль-Адвани все чаще и чаще возвращался к мысли о возобновлении своей педагогической деятельности, но уже в качестве врача-преподавателя Кувейтского университета. С этой целью он на два года уехал в Соединенные Штаты Америки, где совершенствовал свое педагогическое мастерство. Возвратившись, он продолжал готовить себя к будущей деятельности преподавателя университета, одновременно занимаясь врачебной практикой. Однако вскоре ему пришлось резко сократить свою врачебную деятельность и отодвинуть на неопределенное время реализацию своих педагогических устремлений. Дело в том, что в феврале 1971 г. правительство Кувейта назначило Абд ар-Раззака Мишари аль-Адвани министром общественного здоровья.
Будучи умным и широко образованным человеком, он решился нарушить вековые обычаи своего народа и одним из первых кувейтцев женился на иностранке неарабского происхождения, а также, сбросив с себя традиционную арабскую одежду, оделся в европейский костюм.
Кстати сказать, таких людей из числа кувейтской родо-племенной знати было очень мало, можно даже сказать, единицы. Так, из множества кувейтцев, составлявших большой аппарат министерства общественного здоровья, только министр и один из его заместителей, Абд ар-Раззак аль-Юсиф Абд ар-Раззак, носили европейские костюмы. Остальные ходили в традиционной кувейтской одежде и не снимали ее даже во время своих деловых поездок в арабские страны Ближнего Востока. Лишь при выезде в западные страны кувейтские чиновники надевали европейские костюмы. По возвращении же на родину они вновь облачались в живописный национальный наряд. Вместе с тем молодежь все чаще отказывалась от традиционных форм одежды. В машинах, а также на стадионах и в кино можно было видеть юношей с непокрытыми головами, а их хлопчатобумажные платки, аккуратно сложенные вчетверо, были лихо перекинуты через одно плечо. Это напоминало американских военнослужащих, носящих свои бескозырки-пилотки в неслужебной обстановке на плече, подоткнутыми под погон.
Здесь мне хочется коротко остановиться на национальной одежде жителей Кувейта. Тяжелые климатические условия, а также веками сложившиеся обычаи наложили свою печать на ее характер.
Женщины носили традиционные черные абаи, закрывавшие их с головы до пят. Состоятельные люди эти накидки шили обычно из черного шелка, а бедуинки — из черной хлопчатобумажной ткани. Надевались они прямо на голову и ниспадали до пят, закрывая все тело. Традиционную одежду женщины составляли также хлопчатобумажные шаровары и длинные с пышной юбкой платья из парчовых, расшитых
Среди высокопоставленных кувейтских женщин, как, впрочем, и среди бедуинок, сохранялась в моде татуировка надбровных дуг, лба, щек, верхней губы, подбородка, а также кистей, стоп, лучезапястных и голеностопных суставов. Нередко пожилые женщины красили ладони и подошвы стоп очень стойкой темно-коричневой краской — охрой. В моде оставалось также прокалывание одной ноздри и одного уха и ношение в них украшений: жемчуга в золотой оправе, серег или разноцветных бусинок. Золотые украшения на женщине, даже небогатой, не были редкостью. К ним относились кольца, браслеты (в том числе из золотых монет), цепочки с различными подвесками, а у более состоятельных (жен и дочерей шейхов) — массивные узорчатые золотые пояса, украшенные самоцветами, вес которых достигал 350–400 г.
Мужчины в Кувейте в летнее время носили длинные, до пят, хлопчатобумажные белые арабские рубахи с длинными широкими рукавами (дишдаша или галабия), закрывавшие все тело от палящего солнца. Голову покрывали глубокой белой вязаной кружевной хлопчатобумажной шапочкой, поверх которой накидывали платок, закрывавший шею и лицо и предохранявший их от солнца, а голову — от теплового воздействия солнечных лучей. Платок этот обычно был квадратным, летом — белым, а в осенне-зимнее время — пестрым с красными узорами на белом фоне. Богатые кувейтцы, как правило, круглый год носили белые сатиновые платки, украшенные узорами ручной вышивки из белых шелковых ниток. Перед тем как надеть платок на голову, его складывали вдвое по диагонали. Платок на голове удерживался черным толстым шерстяным или джутовым шнуром (агаль), сложенным на макушке вдвое в виде двух перекрещивающихся сзади колец.
В летнее время у местной знати были модными расшитые по краям золотом длинные легкие кисейные накидки. Помимо этого мужчины носили хлопчатобумажные шаровары, а на ногах — удобные открытые сандалии (ниаль) на босую ногу без застежек.
В осенне-зимний период, когда наступали холода и температура вечером и особенно ночью падала до +3–0 °C хлопчатобумажные шаровары уступали место шерстяному белью, а легкие светлые летние дишдаши сменялись темными шерстяными рубахами. В это время года бедуины носили широкий и длинный плащ внакидку, подбитый бараньим или козьим мехом, а горожане — такой же плащ, но без меха, из чистой верблюжьей шерсти. Полы такого плаща обычно были расшиты золотом.
Но возвратимся к министру Абд ар-Раззаку Мишари аль-Адвани. Он ценил ум и юмор в собеседнике и очень хорошо относился к врачам, обладавшим высокими профессиональными навыками, независимо от их вероисповедания и принадлежности к той или иной стране, что в условиях Кувейта было явлением довольно редким. Его авторитет и популярность среди населения страны объяснялись его гуманным отношением к людям вообще и к больным в частности.
Во время нашей беседы на приеме в кувейтском ортопедическом госпитале он проявил свои знания в области советского здравоохранения. По литературе был знаком с системой подготовки врачей в СССР, предложенной нашим министром здравоохранения, академиком АМН СССР Б. В. Петровским.
Аль-Адвани заинтересовался, в частности, организацией научных обществ в Советском Союзе. Я рассказал ему о принципах построения наших профильных всесоюзных обществ, о координирующем их деятельность Совете всесоюзных научных обществ Министерства здравоохранения СССР, о нашем Всесоюзном обществе травматологов-ортопедов и т. д. В разговоре выяснилось, что через два дня министр улетал с официальным визитом на Бахрейн. Цели и задачи этой поездки заключались в координации усилий двух арабских государств по вопросам строительства госпиталей и поликлиник в эмиратах, в частности на Бахрейне, недавно объявившем о своей независимости.