Три года в Соединённых Штатах Америки
Шрифт:
Глава 19
Первые плоды Африканского Ренессанса
Первомай мы отмечали в Дакаре и, по русской традиции, отправились на маёвку, на берег океана. Большой компанией вместе с послом Франции. Зная, что этот праздник я очень люблю, в первую очередь из-за маёвки на природе, в Дакар прилетел из Кампалы Бобби. Две с половиной недели назад, три батальона Африканского Корпуса Мира, объявившего генерала Иди Амина вслед за Бокассой, того свергли буквально неделей раньше, врагом всего Человечества, вторглись в воздушное пространство Уганды на трёх «Антеях». Главные поборники справедливости в Африке десантировались с борта самолётов, восседая на квадроциклах. Уже менее, чем через два часа, Иди Амин давал признательные показания перед большой группой корреспондентов телевидения, прилетевших на четвёртом «Антее». От этого некоторые из них падали в обморок. Сутки спустя Иди Амин, заключённый под стражу в президентском дворце, с разбегу выбил своей чёрной тушей решетку на окне, как-никак он был боксёром-тяжеловесом, а потому обладал большой физической силой, и, упав на землю с четвёртого этажа, к радости народа Уганды, благополучно сдох. Увы,
В Уганде было взято под стражу ещё несколько сотен самых активных приспешников генерала Амина. Их теперь ждал суд и скорее всего смертная казнь, но не солдаты Корпуса станут палачами. У них и так хватало забот, ведь армию они полностью разоружили и разогнали всех солдат по домам. Коммодор Стирлинг, вынашивающий агрессивные планы против всех остальных диктаторов Африки, всё это время курсировал по маршруту Триполи – Банги – Кампала. В Уганде он оставил для охраны границ государства и поддержания порядка всего два батальона советских десантников, хотя лично я считал, что этого слишком много. Можно было вполне обойтись и одним, ведь полицию лишь почистили от прихвостней Иди Амина, но разгонять полностью не стали. Точно такого же мнения придерживались многие другие, ведь что в ходе кампании в Центрально-Африканской Республики, что в угандийской кампании, десантники так ни разу и не выстрелили, хотя и переломали немало рук и ног правительственным воякам. В Триполи всё это время шли усиленные тренировки, в ходе которых второй парашютный полк Иностранного легиона, доведённый по своей численности до дивизии, а также по два американских полка от джи-ай и морской пехоты, постигали куэрнинг. Они первыми сделали вывод, что с советскими куэрнами-десантниками им пока что невозможно сравниться.
Ну, а пока Африканский Корпус Мира и его командующий, коммодор Стирлинг, занимались своими делами, не только в Ливии, Марокко и Сенегале строились первые две с половиной сотни новых предприятий, но и ещё в добром десятке других стран, но по большей части во Французской Африке. Наш завод во Франции работал в три смены и только благодаря тому, что за всем приглядывала Гея, не возникало путаницы. Ну, а Бойл сконструировал на зависть компании «Лего» такой «конструктор», что из него всего за десять дней можно легко собрать прекрасный новенький завод или фабрику и при этом он уже изначально был укомплектован всем необходимым оборудованием, чтобы прямо с колёс начать производить продукцию. Ну, в Бойле я нисколько не сомневался, а потому не удивлялся этому, зато метеоровские конструкторы поразили не только меня, но даже его. Митрофанычу довольно быстро надоело строить суперяхты для богачей, а поскольку судоверфь у него имелась просто шикарнейшая, то он поступил весьма оригинально – приступил к строительству морозильных траулеров, который мало того, что отличались прекрасными ходовыми качествами, так ещё и могли работать в автоматическом режиме, но, тем не менее, имели на борту четыре каюты и кубрики для сорока восьми рыбаков.
О, эти морозильные траулеры были всем траулерам траулеры и вряд ли их кто сможет перетраулерить. Длиной в семьдесят пять метров, шириной в восемнадцать и высотой в четырнадцать, они мало того, что имели на диво аэродинамическую, подчёркнуто спортивную форму, так ещё и были совершенно непотопляемыми, поскольку имели практически стопроцентную герметичность при наличие сверхпрочного корпуса. У них вообще не было палубы, как таковой, поскольку эти траулера если на и походили на какие другие суда, так только на суда на подводных крыльях. Ну, как раз они-то у них имелись, а потому благодаря хотя и небольшим, всего два с половиной метра в длину и метр в диаметре роторно-поршневым двигателям, имевшим мощность в двадцать пять тысяч лошадиных сил, и соответствующим генераторам, приводимые в движение гидрореактивными турбинами, они могли, встав на крыло, развивать скорость в открытом море до двухсот километров в час и им не были страшны волны высотой в двенадцать метров. С такой скоростью они могли не просто плыть, а мчаться над водой с полной коммерческой загрузкой, а это, что ни говори, семь с половиной тысяч тонн груза в автоматизированном холодном трюме.
Последние два года я не очень-то интересовался делами советской космонавтики, а она на месте не стояла и в Советском Союзе уже была создана глобальная навигационная система, поддерживаемая тридцатью шестью спутниками связи. В принципе наша страна уже могла приступить к массовому производству спутниковых телефонов, но пока что спутниковой связью оснащались только суда и всякого рода грузовики, ну, и ещё очень немногие люди, включая солдат Африканского Корпуса Мира, имели спутниковые телефоны и, разумеется, они были у каждого из нас, то есть у всех акционеров компании «Картузов Индустриаль». Поэтому-то и новые советские морозильные траулеры могли работать в полностью автоматическом режиме, но как раз такой цели у нас не было. На «Метеоре» их изготавливали по десять штук в неделю, корпуса-то по сути дела были цельнолитыми и складывались из двух половинок, нижней и верхней, после монтажа судового оборудования. Так что рыбаки, которые выходили в море на этих траулерах, даже не высовывали носа наружу, если, конечно, не поднимались на верхнюю палубу через люк, вот только делать там точно было нечего. В море, если ты вышел на лов рыбы, надо пахать, а не загорать.
В передней части траулера, словно лезвие перочинного ножа, откидывалась вверх шестидесятиметровая мачта с локатором на самом верху и кабиной для наблюдателя чуть пониже. Вроде бы с такой высоты рыбаки смогут разглядеть в море косяк рыбы, чтобы немедленно выбросить сзади через люк трал, тишком подобраться к нему, выловить её, по быстрому разделать и загрузить в трюм, уложив рыбу в закрывающиеся контейнеры. Или откинуть специальные аппарели, расположенные по бокам судна в его задней части и ловить рыбу с помощью промысловых
Оснащались такими же траулерами и советские рыболовецкие компании, но уже довольно скоро их производство будет прекращено практически навсегда. Траулеры-то на «Метеоре» строились почти вечные, а вот количество рыбы в океане отнюдь не бесконечное. Квота Сенегала составляла сто пятьдесят морозильных траулеров, что в принципе означало ежесуточный объём поставки рыбы в пределах пятидесяти тысяч тонн, а это была весьма впечатляющая цифра для Сенегала. Промысловый лов рыбы всегда был важной составной частью советской пищевой промышленности, а потому наши рыбаки хорошо знали, как и чем ловить рыбу в Атлантике, причём как в прибрежной зоне, так и в открытом океане. Поэтому и оснащены траулеры были самыми различными снастями и даже специальными удочками, так что рыбоперерабатывающие предприятия были построены на побережье в самую первую очередь, как и специализированные причалы. Лов рыбы уже шел полным ходом и все тридцать заводов начали работать и производить самую различную продукцию из рыбы, а также отправлять её на европейские рынки в мороженном виде. Посмотрел я на ту рыбу, которую ловили сенегальцы, ничего не скажешь, хороша. Особенно меня поразили громадные голубые марлины, меч-рыбы и парусники, а также каменные окуни длиной в полтора метра и больше. Таких гигантов замораживали и отправляли во Францию целиком, где рестораторы покупали их за довольно-таки большие деньги.
Однако, рыба поменьше размером все же пользовалась у рыбаков куда большей популярностью и далеко не все они выходили на «эксклюзивный» лов рыбы. Хотя основным блюдом нашей маёвки был шашлык, мы привезли с собой на пляж несколько коробок с разными рыбными консервами и все они нам очень понравились. Что ни говори, а те консультанты, которые занялись этим бизнесом, знали в нём толк. После того, как в Сенегал приплыли первые двадцать траулеров, на борту которых находилось всего по два человека, да, и те были не моряками, а просто заводскими специалистами, знающими английский язык, ведь надо же было кому-то отбрёхиваться при прохождении Босфора, эта страна каждую неделю получала по одному траулеру. Все те сенегальцы, которые стали боссами небольших рыболовецких компаний, ждали их с нетерпением, а пока суда не пришли, целыми днями просиживали в учебных классах за компьютерными консолями с большими плоскими экранами и внимательно слушали, что рассказывала им о профессии рыбака Мамма Гея. Ну, а боссы компаний и их помощники, вооружившись хлыстами, следили за тем, чтобы никто не отлынивал от занятий. Хотя капитаны этим траулерам были вообще не нужны, каждый судовладелец почитал за счастье передать свой траулер в руки европейца.
Точно такая же картина наблюдалась на любом другом предприятии. Прошло всего чуть больше месяца, как были сданы в эксплуатацию первые предприятия, а потому далеко не все из них начали выпускать продукцию. Зато на каждом в экстренном порядке европейцы учили сенегальцев работать за станками. Вот тут-то и пригодились сенегальцам знания полученные во Франции, ведь первые заводы как раз и были построены для них, а они ещё в Париже и Лионе, Марселе и Руане собирались в группы по пятнадцать, двадцать человек, чтобы стать коллективными собственниками какого-нибудь завода. Так можно было гораздо быстрее приступить к работе, но и они не отказывались от управляющего-европейца, поскольку прекрасно понимали, что без него им будет просто не обойтись. Что же, тем самым выстраивалась совершенно новая система взаимоотношений между людьми и в первую очередь европейцы оценили это лучше кого-либо. Всего-то прошло три месяца, ничтожно малый срок, но в Сенегале уже появились первые чернокожие американцы, а также наблюдатели из Индии и Китая, пока ещё не переселенцы. В Соединённых Штатах первыми «встали на крыло» те негры, которые имели хоть какое-то образование и специальность. Им тоже хотелось стать если не хозяевами предприятий, то хотя бы управляющими чужих компаний, но я, памятуя об обещании, данном Америке в лице Генри Киссинджера, распорядился предоставлять им кредиты на общих основаниях с сенегальцами, что только подстегнуло процесс репатриации.
Да, всего за каких-то три месяца нам удалось сделать в Сенегале очень многое, но самым главным я считал следующее, мы дали сенегальцам удочку, чтобы ловить рыбу, а к ней сковородку и печку, чтобы эту рыбу пожарить, съесть самим и накормить ещё кого-либо, и вместе с тем мы дали им Мамму Гею, самую лучшую в мире учительницу и советчицу. Мамма Гея, так назвали компьютерные консоли сами сенегальцы, первым делом знакомилась со своими пользователями и расспрашивала их о семье, соседях, личных привычках, мечтах и желаниях, после чего, не говоря ни единого слова о политике, принималась объяснять и показывать на экране, как нужно управляться с тем оборудованием, станками и материалами, которые находились поблизости. Сенегальцы пришли от Маммы Геи – на вид красивой негритянке лет тридцати, одетой в национальный наряд, в изумление. Ещё бы, ведь её первыми словами были – «Я научу». И Мамма Гея учила всех так, что не научиться было крайне сложно. Сенегальцы, вернувшиеся из Франции, где они уже работали на компьютерных консолях, увидев Мамму Гею и пообщавшись с ней, также стали относиться к ней, как к матери и учительнице. Более того, белые люди тоже стали называть компьютерную консоль Мамма Гея, а некоторые даже признавались мне, что испытывают по отношению к ней чуть ли не сыновьи чувства.