Три года в Соединённых Штатах Америки
Шрифт:
Таким образом свадебный зал площадью девяносто квадратных метров у нас уже имелся, но сегодня ему предстояло стать большой кухней. К операции «Морковка» мы все готовились заранее, а потому одних только трёхлитровых баллонов было завезено три тысячи штук, море литровых банок, а также три десятка шестидесятилитровых, эмалированных кастрюль и плюс ко всему паяльные лампы с конфорками и столы. Всему виной были мои компоты, которые я привозил изредка на работу, а также аджика, ткемали, другие приправы и синенькие, приготовленные самыми разными способами. Всё это я брал с собой на работу регулярно, чтобы сделать наши обеды в столовой, в которой готовили очень недурственно, ещё вкуснее. Однако, главной фишкой сезона всё же обещали стать
Ирочка быстро надела на голое тело махровый, пляжный голубенький халатик с большим декольте и молнией спереди, а я натянул трикотажные трусы, слаксы и мы выбежали из дома. Вот теперь я уже мог гордится своим мускулистым, загорелым чуть ли не до черна, торсом. Моя невеста тоже. В самом конце сада, где у нас росли четыре ряда винограда разных сортов, она облюбовала себе уютное, совершенно не просматриваемое ни откуда местечко и загорала там нагишом, а потому превратилась в очаровательную креолку со смуглым телом. Загар на неё ложился просто изумительно. В общем красивые и загорелые, мы выбежали на улицу. Пилоты тут же бросились целовать Ирочке не только руку, но и щёчки, а меня стали целовать их нарядно одетые жены. Детей мы договорились на эту двухсуточную вахту не брать и потому малышка Виктора и Нели была отвезена к родителям Гены и присоединилась к остальным детям.
Мы не стали сразу же заходить в дом. Мне хотелось посмотреть на автомобили не в цеху, а в мирных, городских условиях, а они были просто прекрасны. Я полностью переделал «Москвичу» его переднюю панель и изменил угол наклона решетки радиатора, установив позади переднего спойлера мощную, но лёгкую алюминиевую балку и придал ему ещё и функции переднего антикрыла, а заодно улучшил обдув двигателя. С расширительными арками и широкопрофильными, спортивными тапками от фирмы «Гудьир», с мощным, регулируемым антикрылом на багажнике, которое почти ложилось на чисто декоративные, широкие хвостовые кили из стеклопластика, жигулёвскими травмобезопасными ручками и спортивными сиденьями, переднее пассажирское было легко съёмным, машины не выглядели «Москвичами». Это были настоящие гоночные болиды без каких-либо скидок. Мощный рокот моторов заставил в это утро проснуться всю нашу улицу с таким красивым названием – Ореховая, по обе стороны которой действительно росло множество ореховых деревьев, два ореха чуть ли не пятидесятилетнего возраста, возле нашего дома.
Как только мы поздоровались, я тут же подмигнул Ирочке и направился к Генкиной машине, а она бросилась к машине Славика. Вот что мне больше всего нравилось на нашей улице, так это то, что на ней как проложили в пятьдесят восьмом канализацию воду и газ одновременно, после чего заасфальтировали, она ведь находилась в десяти минутах ходьбы от центра города, так её больше ни разу не раскапывали, а поскольку машины по ней ездили редко, то и дорога была без ям и выбоин. Мы сели в машины и поехали по улице, а она была довольно-таки длинной и насчитывала под три сотни домовладений, в сторону, противоположную от дома Тонечки, со скоростью километров в сорок, но мои движки и на холостых оборотах звучали басовито.
Когда я ехал обратно, то почти все мальчишки вылетели на улицу, чтобы посмотреть на спортивные машины, груженые деревянными ящиками с банками и даже их отцы. Сидя за рулём гоночной машины, я кивал и помахивал рукой многим ребятам, вместе с которыми учился когда-то в школе, а те только вздыхали. Проехав мимо дома, мы поехали дальше и через семь кварталов доехали до конца улицы. Там сидел в седле патрульного мотоцикла «Урал» с коляской, сержант ГАИ. Услышав сзади знакомый рокот спортивных движков, он соскочил с мотоцикла, развернулся и взял под козырёк. Мы подъехали к нему и вышли из машин, чтобы поздороваться. Естественно тому сразу же захотелось посмотреть не только
– Борис, сколько же в нём лошадиных сил?
– Нем меньше ста шестидесяти, сержант. – Ответил я и добавил, усмехнувшись – Ну, может быть сто семьдесят. На них же стоит поршневая группа со спортивного движка «БМВ» и распредвалы вольвовские, не говоря уже про спортивные свечи. Всё благодаря Дмитрию Мироновичу, теперь у краевого ГАИ самые лучшие гоночные «Москвичи» во всём Союзе. Сержант восхищённо ахнул и сказал улыбаясь:
– Спасибо, что остановились. Я давно уже мечтал посмотреть на эти машины вблизи. Вот бы прокатиться на такой.
Посмотрев на этого молодого парня, я сделал ему тонкий намёк на весьма толстые обстоятельства:
– Сержант, это только дурак думками богатеет. Если ты не из трусливых и тебя не придётся из машины после поездки на скорости в две сотни километров на руках выносить, то можешь попробовать свои силы. Майору Мережкину нужен ещё один пилот на гоночную машину и четыре пилота на раллийные. К нам же в город скоро привезут ещё девять москвичей. Как только Мера притарабанит с гонок первую никелированную кастрюлю.
Оставив сержанта ГАИ стоять с задумчивым видом на дороге, мы поехали обратно и вскоре подобрали Веру и Тонечку с большими корзинами в руках. Моя одноклассница села в машину к Ирочки, а Вера Борисовна в мою. Поздоровавшись, я немедленно поцеловал её в щёчку. Блин, по старой московской привычке, я же был очень добрым и демократичным генеральным директором. Вскоре мы подъехали к нашему новому дому. Вокруг машины Вити собралась большая толпа соседей и все только охали, да, ахали, рассматривая гоночный болид. Думаю, что даже в Западной Европе вокруг него собралось бы не меньше народа, если не в десятки раз больше. Ворота для въезда в гараж уже были настежь, ворота самого гаража тоже, но загонять машины внутрь я не торопился. Всё равно ещё не все наши друзья собрались. Дамы пошли в дом, а мы с пилотами приготовились разгружать болиды. По всей видимости Гена рассказывал мужикам, на что способны подготовленные под моим руководством к грядущим шоссейно-кольцевым гонкам «Москвичи», раз дядя Андрей, живущий напротив, покрутив головой воскликнул, как Станиславский:
– Не верю!
– Во что не веришь, дядя Андрей? – Спросил я – В то, что «Москвич» хорошая машина, так это ты зря.
– Нет-нет, Борька, в этом я как раз не сомневаюсь. «Москвич» крепкая, боевая машина. Я не верю в то, что он может ехать со скоростью больше двухсот километров в час. У него же на такой скорости колёса отвалятся к чёртовой матери!
Пилоты, каждый из которых преодолевал эту скоростную отметку не раз и не два, дружно расхохотались, а майор Мережкин принялся объяснять Фоме неверующему:
– Андрей, ты загляни под машины. Ты думаешь Боря от нечего делать поставил на них такие широкие тапки с литыми дисками? Он же перед этим просто до жути усилил подвеску и теперь любая из наших машин на себе полторы тонны повезёт. Она же просто до безобразия жесткая. Коробка передач немецкая, пятиступенчатая, с повышающим редуктором, мощности-то хватает с запасом, но самое главное, он поставил на машины импортные спортивные задние мосты. Обычный москвичёвский мост такие широченные задние тапки просто не провернёт, полуоси из штанин вылетят. На наших болидах, Андрей, даже тормоза и те особые стоят, так что мы на двухстах километрах спокойно гоняем. Потому, что передний спойлер и заднее антикрыло машину к дороге, словно слон ногой, прижимают. Оттого и подвеска такая жесткая и на ней на скорости в пятьдесят километров не езда, а сплошное мучение, вся задница в синяках. Наши болиды рассчитаны на езду с большой скоростью.