Три года в Соединённых Штатах Америки
Шрифт:
В ней я призывал Дмитрия Мироновича напрочь отказаться от строительства автомобилестроительных гигантов и строить небольшие заводы по производству легковых, пассажирских и грузовых автомобилей в областных центрах, причём преимущественно со своей собственной базой по производству двигателей, а иногда и резины, не такое уж это и сложное дело, каландру наматывать. Десять тысяч качественных автомобилей ручной сборки в год это намного лучше, чем сто тысяч металлолома, сошедших с конвейера. Зато двадцать заводов дадут куда большее число автомобилей и не нужно будет строить жутко дорогие заводы-гиганты. Это, во-первых, а, во-вторых, я предлагал полностью уйти от штамповки деталей кузовов и перейти на композиты – кевлар плюс стекловолокно плюс карбоновая нить плюс негорючая эпоксидная смола и на финише идеальный кузов, которому не страшны ни арктические морозы, ни тропическая жара и если производить эти материалы
Помимо этого я кратко описал, какие научные институты работают в нужном направлении, то есть в области композитов, у нас и за рубежом и описал полторы дюжины современных технологий, сказав, что информацию о них дам позднее. Все три книжки по двести пятьдесят страниц каждая, переплетённых в типографии, я вручил Дмитрию Мироновичу и завалился спать, ведь я почти не спал, печатая этот текст и делая вместе с мамой рисунки к нему. Немного отоспавшись, я снова сел за пишущую машинку и настучал триста страниц инфы для Юрия Владимировича, посвящённой, в частности, крупным техногенным катастрофам на Западе и присовокупив к этому, что канализировав эту информацию, КГБ с одной стороне утрёт сопли западным спецслужбам, а с другой стороны спасёт сотни жизней и пусть после этого наши враги попробуют только вякнуть, что СССР это империя зла. Уже через три недели после этого я выяснил, что Андропов именно так и сделал. Несколько крупных аварий так и не случилось.
Передав закладку на упаковку Игорю, я также вручил ему незапечатанное письмо, которое должно быть послано из Курска. Не думаю, что мои друзья бросили его в почтовый ящик. После этого я стал усиленно думать, как помочь Георгию Ивановичу, ведь командовать областью это не в милицейский свисток дуть и не полосатой палкой размахивать. Чтобы набраться впечатлений, я полез в Интернет и вскоре нагуглил одну интересную историю о том, как инопланетяне отправляют молодого миллионера в прошлое, в семьдесят шестой год. Прочитав полкниги по диагонали, я понял, что в ней содержится много полезной информации, от которой был весьма далёк, не мешкая влез в комп этого автора и ахнул от удивления, так как нашел в нём почти сорок пять гигабайт информации, посвящённой сельскому хозяйству и аграрно-индустриальной революции в России. Мне даже стало жаль, что я не встретился с этим мужиком году эдак в двухтысячном, когда уже прочно стоял на ногах. Думаю, что вдвоём мы смогли бы сделать куда больше, чем порознь. Во всяком случае благодаря его наработкам, я уже всего через каких-то полторы недели смог вручить новому секретарю крайкома партии развёрнутую программу развития сельского хозяйства и производства продуктов питания в нашем крае со всеми экономическими расчётами.
Более того, я так увлёкся этой темой, что предложил Георгию Ивановичу ещё и построить четыре небольших завода по производству тракторов, уборочной и прочей сельхозтехники, благо в Москве я работал пару лет экономистом на одном таком предприятии, весьма небольшом, производящем технику для нефтяников. В общем на пятистах сорока пяти страницах было очень подробно расписано, что нужно сделать, чтобы наш край смог экспортировать не только отличные машины, но ещё и продукты питания самого высокого качества, а также огромное количество кормов и всё это будет производиться вообще без химии и к тому же станет давать огромное количество метана, которым можно будет заправлять трактора и машины. При этом я сразу же посоветовал ему переговорить с Дмитрием Захаровичем и вместе с ним обратиться за помощью к Андропову. Думаю, что тот и без специалистов сразу же узнает почерк Оракула и генералу Булганину будет дано добро на смелый эксперимент в своём крае, составной частью которого был полный хозрасчёт в совхозах и колхозах, а стало быть и зарплата на селе должна увеличиться чуть ли не кратно, что могло кого-то и испугать в верхах, но на то мною и было сказано, что я хрен с горы, а пришелец из будущего, имеющий хренову гору любой информации, а Андропов не дурак и должен смекнуть, что за меня ведь может от инопланетян и нагореть если что. С них ведь станется.
Только после этого мы с Алексеем Викторовичем и ещё двумя моими новыми друзьями сели двадцать первого декабря в самолёт и полетели сначала в Москву, а уже оттуда в Улан-Удэ, в гости к Вениамину Ивановичу Олтоеву. Генерал Гирин за эти дни похорошел и выглядел на диво цветущим, могучим стариканом. Он поправился,
Вениамин Иванович жил в большой трёхкомнатной квартире в сталинском доме недалеко от центра. Он всё ещё был практикующим хирургом, но оперировал редко, куда больше он занимался мануальной терапией и шиацу, точечным массажем. Как только мы приехали к нему домой и вошли в зал, я ахнул от восхищения – посреди комнаты висел на тросике настоящий Вася-сан, искусно вырезанный из мансонии. О, это была работа настоящего мастера, правда, ещё не завершенная, примерно половина цилиндриков, выточенных из кости, ещё не была вставлена в свои гнёзда. Быстро подскочив к макивару, я тут же принялся наносить по нему удары пальцами. Даже по тем нервным центрам, которые ещё не были помечены. От дерева действительно исходила мощная энергетика. Да, на таком макиваре работать – одно удовольствие. Два старых военных врача стояли и с улыбкой наблюдали, как я буквально порхаю вокруг тяжеленного макивара, подвешенного к потолку на тросике в большой комнате, весьма смахивающей на буддийский храм из-за своего типично восточного убранства и статуэток Будд. Меня охватил азарт и я тренировал руки больше часа, после чего сначала вежливо поклонился Васе-сану, а затем двум старикам, сидевшим на низкой кушетке и пьющим чай, радостно воскликнув:
– Вот это настоящий макивар, не то что мой. – Сел на пуфик напротив них, внучка Вениамина подала мне чаю и я отхлебнув глоток, спросил – Ну, с чего начнём, Алексей? С долгих и нудных разговоров или поговорим с Вениамином потом, когда он проснётся и расскажет нам о своём самочувствии?
Внучка, её звали Оля, стоявшая за дверью, тут же просунула голову в приоткрытую дверь и сказала:
– Лучше начать с лечения. Дедушка уже третью ночь почти не спит. Чем я только не натирала ему спину, ничто не помогает.
– Тогда раздевайся, Вениамин. – Сказал я старику – На твоём макиваре я прекрасно разогрел руки и вот о чём даже подумал, давайте-ка я вас обоих заряжу энергией этого благородного дерева, а сам прогуляюсь с Олей по городу, пока вы будете спать.
Оба старых друга закивали и принялись раздеваться. Один с громким кряхтением, но я, рассмеявшись, сказал, что это лучше делать в спальне, поближе к кровати. Они рассмеялись и пошли в спальную. Там была всего одна кровать, но в квартире нашлась удобная кушетка и я занёс её туда. Оля, а она была буряткой всего лишь на четверть, двадцатилетняя студентка местного медицинского училища, быстро постелила постели и вскоре два старых врача крепко спали, а мы пошли прогуляться по городу. В Улан-Удэ было холодно и навалило много снега, но короткая куртка на меху меня отлично грела, да, и девушка, одетая в рыжую, лисью шубу тоже не мёрзла, а потому ничто не мешало нам гулять по городу и разговаривать. Немного помёрзнув, мы зашли в ресторан пообедать, сели в углу зала и Оля со вздохом сказала:
– Я хотела поступать будущим летом в институт, Боря, но теперь думаю, что скора мединституты будут уже не нужны.
Пододвигая к себе тарелку с банальным супом-харчо, я помотал головой и ответил вполголоса:
– Ошибаешься, Оленька. Поначалу я тоже так думал, пока Алексей Викторович не показал мне то, что увидел в тех иероглифах твой дед. Знаешь, мне даже стало обидно, я ведь думал о чём-то подобном, но воспринял всё, как китайскую грамоту, а в этих пяти сотнях восьмидесяти пяти иероглифах сосредоточены все знания о человеческом организме. Так что, их ещё придётся изучать очень долго не одной тысяче врачей. Девушка повеселела и радостно воскликнула:
– Тогда я лучше поступлю в наш мединститут! Дедушка, глядя на эти иероглифы, предполагал нечто подобное и даже расстроился, узнав, что в твоём трактате ничего про это не сказано. Он скорее всего неполный. – Посетовала Оля, она была миловидной черноглазой особой и, вдруг, спросила – Борис, почему ты разговариваешь с дедушкой и Алексеем Викторовичем на ты? Они же оба намного старше тебя и к тому же Алексей Викторович генерал медицинской службы, а мой дедушка полковник.
Приступая ко второму, большому лангету из говядины, я ухмыльнулся и поинтересовался у внучки полковника: