Три года в тылу врага
Шрифт:
Возглавлять группу поручили Василию Борисовичу Иванову — бывшему ленинградскому студенту. Включили в нее и баяниста-весельчака Бориса Садкина.
Теплым июньским вечером к зданию Печковской семилетней школы подкатил огромный автобус с фашистской свастикой. Из него вышло пять младших офицеров и майор — комендант города Оредежа.
Вечеринка началась. В танцах кружились пары, девчата ухаживали за офицерами и усердно угощали их самогоном-первачом. Поднимали тосты за коменданта и его помощников. Офицеры пили за здоровье Ольги Онучиной, которая бойко говорила по-немецки, руководила
Последний тост подняли за организатора вечеринки — Архипова. Офицеры уже еле держались на ногах. Их приходилось поддерживать, чтобы они не свалились. Крепче всех держался комендант. Но после еще одного выпитого стакана самогона опьянел и он. Комендант просил Онучину и ее подруг сопровождать их до Оредежа.
— Обязательно, господин комендант, и уложим спать, — ответила Ольга.
На дворе уже хозяйничали партизаны. Они связали шофера, надели на него мешок и на подводе отправили в партизанский лагерь.
Пьяные немцы не заметили, что автобус подогнал к школе другой шофер. За рулем сидел Березин, одетый в немецкую форму. Организаторы вечеринки проявили подлинное гостеприимство: они вежливо помогли гостям сесть в автобус и поехали провожать их.
Вот и мост через реку Оредеж. За ним дороги идут в разные стороны — направо в Оредеж, налево в партизанский лагерь.
Неожиданно машина остановилась. Послышались визг и отборная брань: партизаны вместе с группой Архипова разоружали офицеров и прочно связывали их крепкими веревками.
Через несколько минут автобус на бешеной скорости мчался по шоссе, а затем свернул на лесную дорогу.
Шум мотора услышали в лагере. Никто не ожидал, что разведчики доставят «языков» на автобусе. Группы автоматчиков по тревоге начали занимать оборону.
Неожиданно из-за кустов выкатил на поляну огромный автобус. Из него начали выскакивать партизаны.
Первым подбежал к Лучину Николай Федорович Березин.
— Алексей Петрович, ваше приказание выполнено. Привезено шесть офицеров, в том числе майор — начальник гарнизона в Оредеже, — доложил Березин.
Вывели пленных. Офицеры стояли, понурив головы.
Ольга Онучина и Архипов пытались заговорить с майором. Но он не отвечал ни на один вопрос.
Пленных отправили на партизанский аэродром. Один пожилой капитан, когда его подвели к самолету, обернулся и сказал:
— Москау. Зер гут.
Потом у входа в самолет помахал рукой. Должно быть, этим он благодарил партизан — то ли за то, что ему сохранили жизнь, то ли за то, что дали возможность порвать с кликой Гитлера…
Слух о похищении шестерых офицеров быстро разнесся по деревням. В леса устремились десятки местных жителей, чтобы вступить в партизаны. Несколько сот человек сбежало со строительства дороги. Многих мы приняли в отряды, но кое-кого отправили обратно для ведения подпольной работы. И это принесло большую пользу. Благодаря местным жителям мы разыскали, а затем включили в бригаду партизанский отряд Григория Петровича Григорьева, установили связь с комсомольцами деревни Пустое Рыдно, во главе которых стояла Зоя Калинина. В этой же деревне привлекли к разведывательной работе колхозника Ивана Степановича Васильева, заслужившего как-то доверие оккупантов. Через
Именно с помощью новых связных командование бригады узнало о появлении в нашем районе крупных карательных отрядов, их численности и намерениях. Фролов сообщил также о прибытии гитлеровской дивизии в Оредеж.
После Печковской вечеринки прошла неделя. Жизнь в лагере шла своим чередом: подрывники уходили и приходили с железной дороги, разведчики непрерывно информировали штаб фронта о втором эшелоне противника.
В те дни на опушке леса все чаще и чаще стали почвляться крупные разведовательные группы карателей. Особенно тщательно гитлеровцы вели разведку вдоль проселочной дороги, по которой Березин провел автобус.
— Нужно ожидать «гостей», — сказал Федор Иванович Сазанов, — выслушав очередной доклад разведчиков. Численность засад была резко увеличена, особенно на проселочной дороге.
Отборные группы карателей все дальше и дальше проникали в лес.
В Оредеж, деревни Поддубье, Жилое Рыдно, Замежье, Печково, Вяжище и Волкино прибыли снятые с фронта части.
Положение осложнялось. Перед обедом Лучин исчез из своего шалаша вместе с Беляевым и вернулся к ужину.
Повар Иван Большев сразу же поставил перед ним полный котелок дымящихся щей и кучу размоченных сухарей.
— Обожди, не до еды. Лучше вызови немедля Антипова и Костина.
Подрывники пришли заспанные.
— Что, опять лежа траву сушили?
— Раз работы мало, что остается делать? — ответил Антипов.
— Не беспокойся. Дам столько, что взвоешь.
— От нашей работы только фрицы воют, а мы радуемся, — ответил Костин.
— Сколько у вас взрывчатки?
Антипов и Костин переглянулись.
— Давайте не хитрите.
— Около тонны.
— Половину придется забрать.
— Что вы, Алексей Петрович, не трогайте, это у нас НЗ. Зачем забирать?
— Сейчас узнаете.
С этими словами Лучин вытащил карту.
— Смотрите. Вот Красный Бор, вот просека и Лысая поляна. Здесь немцы две недели вели усиленную разведку. Делали это неспроста. Завтра в девять ноль-ноль они начнут наступление с трех направлений. Мы сумеем отбиться. Но начнем это взрывчаткой. Здесь три дороги и с десяток больших троп. Немцы пойдут обязательно по ним. Вот эти тропинки и дороги за ночь надо начинить взрывчаткой. Теперь за вами дело. Справитесь?
Подрывники молчали, а Антипов даже закрыл глаза.
— Ты что, опять спишь?
— Нет. Думаю.
— О чем? Что не управимся за ночь?
— Ночи для нас хватит. Думаю о другом. Нужно, пожалуй, заминировать и деревья около дорог и тропинок, да и на опушке тоже бы надо. Пусть и осины давят фрицев.
— Сколько под каждое дерево надо толу?
— Под самое толстое — пять кило. Стволы-то вчетвером не обхватишь.
За ночь подрывники сделали все.
Утром в лесу замелькали фигуры немецких солдат. Они в полукольцо охватывали партизанский лагерь. И сразу же загремели взрывы на дорогах и тропинках. В воздух взлетали автомашины, солдаты.