Три господина ночи

Бенцони Жюльетта

– Все пропало! – закричал он. – У тебя есть час на то, чтобы собраться. Мы покидаем Лиссабон с отливом.

Еще не договорив, он метнулся к туалетному столику жены, сгреб в кучу все ее драгоценности и принялся сбрасывать их в большую сумку, которую держал наготове.

– Ну, поторопись же!

– Объясни мне по крайней мере, что происходит?

– Этого дурака, лакея Сальваторе, сегодня ночью закололи кинжалом. Перед смертью он успел поговорить и, думая, что нападение было подстроено мной, донес на меня. Один из моих друзей, служащий в полицейском управлении, только что предупредил

меня о том, что в полдень меня должны арестовать. Но к полудню мы будем уже далеко.

– Почему он решил, что это ты все подстроил?

– Вчера вечером мы поспорили. Он хотел, чтобы я увеличил причитающуюся ему долю добычи.

Наступило молчание. Лоренца широко раскрытыми глазами вглядывалась в бесстрастное лицо мужа, стараясь прочесть на нем правду. Действительно ли он, как говорил, был неповинен в этом убийстве? Но она уже давно усвоила, что в подобных случаях бесполезно задавать ему вопросы. И только спросила бесцветным голосом:

– И куда же мы теперь поедем?

– В Лондон! Там никто нас не знает…

Часом позже красный парус фелуки надулся, и быстрое суденышко полетело по водам Тахо к великому океану. Лоренца была спасена, топазы португальца – тоже!..

К тому моменту, как Лоренца и Бальзамо добрались до Лондона, у них не осталось ни гроша. Контрабандисты, согласившиеся на своем корабле переправить путешественников к берегам Темзы, обобрали их дочиста.

Они до того обнищали, что вынуждены были поселиться в жалком трактире на отвратительной Кент-стрит: жилье поприличнее было им не по средствам. В довершение ко всему лондонские туманы, пропитанные дымом и угольной пылью, подточили здоровье Бальзамо. Он заболел и лежал, прикованный к постели жестоким бронхитом, а Лоренца отправлялась просить милостыню на лондонских улицах, скверно вымощенных наполовину тонувшей в слякоти галькой. Кое-где в самых топких местах на дороги набрасывали хворост, чтобы кареты не увязали в грязи.

Но каким бы жалким ни было жилье, все-таки за него надо было платить, и потому чаще всего весь обед семьи состоял из яблока или жидкой маисовой каши.

– Подумать только, – вздыхал Жозеф, который, словно по волшебству, вдруг снова сделался заботливым мужем, – я пообещал тебе все земные сокровища! Какая же это ничтожная страна, где двух высокородных иностранцев оставляют умирать с голоду…

– В нашей стране нищеты тоже довольно, но там есть солнце, и у людей горячие сердца, – вздыхала в ответ Лоренца.

Да, сердца англичан, похоже, были жестче камня. Бальзамо не мог больше платить трактирщику, и тот, несмотря на болезнь постояльца, добился того, чтобы его бросили в гнусную тюрьму на Флит-стрит, куда сажали несостоятельных должников, а Лоренца очутилась на улице. Хозяин, разумеется, предложил ей другой способ расплатиться с ним, но она с ужасом и отвращением отказалась. Это обернулось для нее удачей.

Когда она в очередной раз побиралась у дверей собора Святого Павла, ее красота и аристократическое изящество фигуры, заметное и в жалких лохмотьях, привлекли внимание богатого и знатного старика. Сэр Ричард Диэлс был неплохим человеком, а кроме того, эстетом и коллекционером, собиравшим произведения искусства. Он не мог остаться

равнодушным при виде этой юной несчастной женщины, такой красивой, такой благовоспитанной и такой изысканной. Когда он ласково заговорил с ней, Лоренца, поддавшись своему итальянскому темпераменту, не выдержала и доверчиво рассказала ему о невзгодах, постигших ее и ее мужа.

– Если ваш супруг похож на вас, мы вытащим его из тюрьмы. Люди, подобные вам, не созданы для того, чтобы бродить по улицам Лондона или чахнуть в темницах.

К величайшей радости Лоренцы, старик вызволил Бальзамо с Флит-стрит и, поскольку тот ему понравился, увез его вместе с женой в свой большой дом поблизости от Кентербери.

– Ваша жена рассказала мне, что у вас большие способности к рисованию. Если хотите, вы могли бы работать на меня и копировать кое-какие рисунки, которые мне отказываются продать.

Бывший лиссабонский алхимик только вздохнул. Снова браться за карандаши, когда он мечтал о том, чтобы делать золото и видеть, как под его пальцами рождаются алмазы! Но надо было на что-то жить.

– Вы очень добры, сударь… Я постараюсь исполнить ваше желание!

Дом в Кентербери показался Лоренце раем, куда она перенеслась из ада. Там царила атмосфера хорошего вкуса, роскоши, респектабельности, в которой она позабыла мрачные дни, гипнотические сеансы и всю оккультную дребедень, которой любил окружать себя ее муж. Жозеф рисовал и, казалось, начисто позабыл свои прежние, опасные честолюбивые намерения. Она чувствовала себя почти счастливой.

К несчастью, в своей тюрьме на Флит-стрит Жозеф познакомился еще с одним итальянцем, который называл себя маркизом де Навона, но на деле был не кем иным, как отъявленным плутом. И как-то в один злополучный вечер этот человек, знавший назубок все знаменитые коллекции по всей Англии, пришел в кентерберийскую таверну, где Жозеф назначил ему встречу.

Когда Бальзамо вернулся домой, щеки у него горели, глаза сверкали.

– Знаешь ли ты, – начал он, – что наша счастливая звезда привела нас к подлинному источнику богатства? – обратился он к жене.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что этот старик, сэр Ричард, коллекционирует не только рисунки и картины… но еще и драгоценные камни!

– Что?

Кровь постепенно начала отливать от прекрасного лица Лоренцы. К ней возвращался страх, тот давний, всепоглощающий страх, который она, как ей казалось, навсегда оставила в трактире на Кент-стрит. Но она не посмела ни о чем его спрашивать. Впрочем, Жозеф и не стал бы ее слушать, он уже продолжал говорить, с пылающими глазами, захваченный своей страстью.

– У него есть рубины… великолепные рубины! Сказочные камни, каких нет и у самого короля!

Лоренца вскрикнула и упала перед мужем на колени.

– Нет, Жозеф! Нет! Ты не можешь так поступить. Я умоляю тебя – оставь эти мысли.

– Да почему же? Подумай сама: с этими рубинами мы могли бы двинуться дальше, добраться до Парижа, где ловкий человек никогда не будет голодать.

– А ты подумай о том, что сэр Ричард избавил нас от нищеты и, может быть, спас от смерти! И в благодарность за это ты собираешься его обокрасть! Ты посмеешь это сделать?