Три грецких ореха
Шрифт:
– Прощай, – крикнул Ким удаляющейся в прошлое высотке.
Поднявшись на достаточную высоту и немного освоившись с управлением, Ким смог на какое-то время прекращать вращение педалей, и наслаждался фланирующим полетом.
Солнце
Земля внизу чуть заметно округлялась по краям. На море кудрявилась пена без конца убегающих и догоняющих друг друга волн.
Верка
Перед глазами старой трескучей кинолентой мелькали воспоминания. Черно-белое, выцветшее, обгоревшее по углам детство, цветастая косынка матери, драки и примирения со старшим братом, уход отца. Немое кино школьных лет, ободранные колени, обломанные ветви соседской вишни, рты, черные от кожуры неспелых ещё, но таких предательски сладких грецких орехов. Перемигивания колесных спиц, растрепанные волосы, закатанная штанина и следы мазута от велосипедной цепи на упругой мышце голени.
Уже поступив в медицинское училище, Верка продолжала неистово крутить педали верного двухколесного друга, перекидывая длинную тонкую ногу через далеко не дамской высоты раму. Заложив руки в замок за спиной, лихо летала
Верка была стремительной, как мысль, жадной до жизни. При первой же возможности она унеслась из родного дома и поселилась в смешанном студенческом общежитии. Так же быстро выскочила замуж за молодого автомеханика Витьку. Вместе они вернулись в родной посёлок.
Верка с Витькой были хорошей парой. Они, что называется, существовали на одной волне сумасшедшей радости и ненасытности.
Через год они родили прекрасную розовощекую двойню. Витька сходил с ума от гордости, получив сразу и мужика-наследника, и курчавую девчушку – бальзам для души. Он был неистовым отцом, неутомимым, любящим двойняшек до щемящего безумия.
Когда дети пошли в школу, семье дали новый государственный дом. Неподалеку, на соседней улице, жила одинокая тетя Зоя – веркина свекровь. Они с Витькой часто сплавляли ей двойню, а сами бегали в Дом культуры на танцы. Молодость брала своё.
Конец ознакомительного фрагмента.