Три из Двенадцати
Шрифт:
Но она даже не шелохнулась.
Только три вечерних платья из двенадцати, каждое из которых обошлось Виктору по меньшей мере, в тысяч десять, увидели свет.
И каждому она дала название.
В первый же вечер, их пригласили на виллу к одному из местных бизнесменов (он заправлял сетью дорогих ресторанов в Таиланде и держал несколько стриптиз-клубов в Нью-Йорке)
Некий, Алекс Сомчай Риверс. Наполовину американец,
Виктор вложил уйму денег в его новый проект и весь вечер провел в баре, обсуждая детали сделки.
Она надела черное платье из шелкового атласа с вышивкой в виде созвездий. Декор из миниатюрных кристаллов создавал эффект ночного неба, потому и заслужил название, «Звездный путь».
Следующий вечер, они провели на яхте в заливе Лог-Бэй. Виктор все еще чувствовал себя скверно, после выпитого вчера, а деньги, внесенные за аренду, оказались невозвратными. Тут ей и пришло в голову позвать с собой Наталию Дельгадо. Она встретила ее случайно днем на пляже, куда ходила потрогать воду.
Они пили коктейли и дегустировали изыски морской кухни.
По такому случаю, она надела новое платье. «Жемчужная симфония»
Перламутрово-белое струящееся платье, расклешенное от бедра, напоминало морские волны, нежно колышущиеся под легким дуновением ветерка.
Наталия не переставала восхищаться ее нарядом, не забывая ругать себя за то, что нацепила хлопчатые шортики телесного цвета и белую майку. Хотя, ей-то уж простительно, она родом из Майами.
В тот вечер, Наталия, как и полагается фотографу-любителю, выбрала удачный момент и сделала несколько снимков. Но больше всего запомнилась фраза, сказанная перед тем, как сделать первый снимок.
– Улыбайтесь так, будто это ваш последний день!
Позднее, тем же вечером, когда на смену первого подноса с коктейлями прибыл второй, она все же спросила, что это значит.
– Это моя визитная карточка, – ответила Наталия Дельгадо, с аппетитом поглощая мясо омара.
На третий вечер, она нарядилась в нежно-розовое объемное платье в стиле принцессы, которому
В самый раз для романтического ужина на крыше отеля с панорамным видом на бескрайние просторы Андаманского моря, где закат расправлял свои золотые крылья.
Виктор разлил по бокалам вино, он всегда делал это сам, и улыбнулся.
– Сегодня вечером, я не скажу о работе ни слова.
Он щелкнул пальцами, его излюбленный жест, и музыканты принялись исполнять «Унеси меня на Луну».
Все прошло как нельзя лучше. Виктор много шутил, рассказывал про службу в армии, сожалея о потерянном времени, но ни разу не обмолвился о войне. Он всегда старался избегать подобных тем, а если и приходилось, то заменял на что-то другое. То, как бы мимоходом, он говорил о каком-то «пустяковом, временном конфликте», а иногда называл просто – «спором».
Затем они танцевали. Виктор двигался хорошо и вообще, танцевал как мужчина. Без всяких там кривляний и дерганий. Он вел легко и непринужденно, не отрывая взгляда от ее лица.
Когда вечер подошел к концу, Он щедро отблагодарил музыкантов, сунув каждому в карман пиджака, (благо у них были пиджаки) чаевые. Они скромно поблагодарили и перед самым уходом, в качестве бонуса, сыграли «Диана», Пола Анки.
И это был самый подходящий момент для признаний. А Виктор всегда умело пользовался подходящими моментами. Он протянул небольшую, но довольно тяжелую продолговатую коробку, обернутую в подарочную упаковку, и проговорил:
– Я знаю, ты хотела кольцо, но здесь кое-что получше.
И как всегда, оказался прав.
Теперь, на ее гладковыбритых, длинных ногах, тех самых, что журнал «Пиплз» назвал «идеалом красоты, изменившим взгляды сильных мира сего», лежал револьвер. Его-то Виктор и назвал, кое-чем получше.
И любой случайный прохожий (если бы такой вообще оказался рядом) понял бы с первого взгляда, что револьвер не просто игрушка. Он был ее продолжением. И с этим оружием она никогда бы не действовала по чьей-то прихоти. Каждый жест был рассудительно точен, каждое слово – монетой, которую она клала в копилку молчаливого самообладания.
Конец ознакомительного фрагмента.