Три изысканных детектива (сборник)
Шрифт:
Кэндзи, явно не разделяя ее восторгов, молча принялся наводить порядок в коллекции эфесов, лаковых шкатулок и пиал. Опрокинутая чернильница лежала на ковре в центре синего пятна.
— Мой шкаф перерыт, мебель перевернута, воры даже стянули покрывало и перевернули матрас. Думаю, они искали что-то конкретное, — продолжила Айрис.
— Почему вы так думаете?
— Моя шкатулка с украшениями стояла на самом видном месте, а ее не тронули. Так поступил бы ребенок, который ищет спрятанное варенье.
— Ну, как? — появился за ее спиной Виктор. — Что-нибудь пропало? Гравюры целы?
— Мне нужно тщательно все проверить, а это займет немало времени, — проворчал Кэндзи, разглаживая измятые
Жозеф спустился вниз, почесывая макушку. Да, такое и представить себе сложно. Даже если грабитель не охотился за редкими изданиями, он не мог не заметить три прекрасных и очень дорогих альбома «Розы» Пьера-Жозефа Редуте, [28] выставленные в витрине. Но самое удивительное — из святая святых месье Мори, где тот хранил заморские диковинки, тоже ничего не пропало. И все же вор потрудился снять слепок с ключа и изготовить копию, чтобы проникнуть сюда…
28
Пьер-Жозеф Редуте(1759–1840) — французский художник и ботаник бельгийского происхождения, королевский живописец и литограф, мастер ботанической иллюстрации. Его альбом акварельных иллюстраций «Лилейные» (1802) со скидкой на инфляцию является самой дорогой печатной книгой в истории после «Птиц Америки» Дж. Одюбона.
Шаги на втором этаже отвлекли его от размышлений. Месье Мори и его дочь вот уже час расхаживали там, наверху, и Айрис не удалось улизнуть даже на пять минут — а Жозеф так хотел ее увидеть! Все ясно, она его больше не любит. Бесконечная тоска сжала сердце юноши. Но как же письмо, ее письмо? Они не спускают с нее глаз, вот в чем дело. Особенно месье Легри. С тех пор, как он узнал, что Айрис — его сводная сестра, в нем проснулась дуэнья.
Жозеф уже собрался поставить лестницу на место, когда вдруг услышал знакомый аромат духов…
— Бедняжка Жозеф, у вас ни минуты свободной. Пойдемте же, я привезла вам из Лондона сувенир.
— Айрис! Наконец-то! — воскликнул Жозеф охрипшим от избытка чувств голосом.
— Не знаю, что и думать, — признался Кэндзи, — вор унес всего две книги. Первая — действительно очень редкое издание «Французского кондитера» Эльзевиров [29] стоимостью четыре-пять тысяч франков. Зато вторая — «Правила выживания» барона Стаффа — никакой ценности не представляет. Я купил ее на набережной за двадцать сантимов. Очень странно.
29
Эльзевиры— семья голландских типографов-издателей XVI–XVIII вв. Эльзевирами называются также выпущенные их типографией книги, напечатанные особым шрифтом «эльзевир»; «Французский кондитер» — кулинарная книга, содержащая преимущественно рецепты изготовления кондитерских изделий самого разного вида; считается большой редкостью; издана в Амстердаме в 1655 г. Лодевейком-младшим и Даниилом Эльзевирами.
Он раздвинул перегородку-фусуму, отделявшую кабинет от спальни. Матрас, стеганое одеяло и деревянная подставка для головы на приподнятом полу алькова были сдвинуты в сторону, но, к счастью, вор не обнаружил тайник с личными бумагами, устроенный под одной из досок пола. Кэндзи вздохнул с облегчением, но тут же увидел, что у тяжелого деревянного сундука, стоявшего у изголовья, выбиты петли на крышке.
Виктор держался на расстоянии. В этом японском сундуке хранились личные воспоминания, и его владелец терпеть не мог, когда кто-то совал
— Мне не помешает чашечка зеленого чая, — с явным намеком пробормотал он.
— Сейчас приготовлю, — ответил Виктор и вышел на лестницу.
Свесившись через перила, он увидел, что Айрис и Жозеф сидят рядышком за прилавком. Он кашлянул и знаком попросил сестру подняться наверх.
— Что со списком, Жозеф?
— Я проверил книги, все на месте. Мне осталось только упаковать те, что заказаны на завтра, и я закрою лавку. А у месье Мори как дела? Что-то украли?
— Пока неясно. Что ж, хорошего вечера, Жозеф.
— Вам тоже, патрон. До завтра, мадемуазель Айрис.
Виктор и Айрис сидели на кухне за столом, на котором стоял маленький чайник. Кэндзи долго молчал, не сводя глаз с чашки, потом произнес:
— Настоящая загадка. Не считая двух книг, вор взял из моего сундука чашу, с которой связаны мои личные воспоминания. Несколько лет назад я получил из Шотландии посылку и письмо. Вот оно. И он прочитал:
«Бруэм Грин», 14 октября 1889 года
Исполняя последнюю волю моего брата, питавшего к Вам дружескую привязанность, посылаю несколько предметов, которые он распорядился передать Вам в память об исследованиях на юго-востоке Азии. Прежде всего чашу — по его словам, на ней лежит таинственное заклятие. Вам наверняка известно, что он обладал отличным чувством юмора и скептически относился к верованиям анимистов, [30] потому не сочтите, что им двигали злые намерения. Несмотря на невзрачный вид этой чаши, брат был уверен, что она принесет Вам удачу.
30
Анимизм— форма первобытного мышления, приписывающего всем предметам душу.
— Вы не показывали мне эту чашу! — воскликнула Айрис. — Как бы я хотела увидеть ее…
— Милое дитя, зная о том, как ловко вы обнаруживаете все мои тайники, я запер сундук на ключ, — ответил Кэндзи, подмигивая Виктору.
— Намекаете на то, что я слишком любопытна?
— Даже глухой лис почует ласку, если она подберется к его норе. Вот только зря я не навесил на сундук еще и замок. Может, с ним бы грабитель не справился. У этой лисы нюх оказался что надо. Кстати, чаша была завернута в фуросики…
— Фуросики? — переспросил Виктор.
— Тонкую шелковую ткань, в которую по японскому обычаю заворачивают подарки. К счастью, у меня сохранился еще один кусок.
— Аисты с распростертыми крыльями! Такая красивая, я видела ее, когда… — Айрис осеклась и покраснела, поняв, что выдала себя.
— И когда же? — мягко спросил отец.
Она молчала, и он продолжил ровным тоном:
— Когда вы сдвигали матрас на моей кровати. Чтобы вытереть пыль, я полагаю… Оставим этот разговор.
— Вернемся к чаше, — пришел сестре на выручку Виктор. — Вы можете ее описать? Я попрошу Таша набросать эскиз.
— Она выглядит весьма своеобразно. Это череп обезьяны — гиббона, без сомнения, — укрепленный на маленьком металлическом треножнике, украшенном тремя бриллиантами и крошечными изображениями кошачьих морд с глазами из крапчатых агатов.
— Странное дело, — заметил Виктор, — у вас похитили две книги и третьесортную вещицу, не тронув ни гравюры, ни наиболее ценные экземпляры из библиотеки.