Три карты на стол
Шрифт:
Интересный тип этот Тимми - не угадаешь, рассмеется или палить начнет. Как карта ляжет.
– Ладно. Свистнешь , если что. Бывай, Тимми.
Рук махнул Пориджу, нацеживающую очередную кружку пива. Мы гуськом - двое «быков»
впереди, мы с Руком в середине, один сзади - двинулись к выходу.
Волна свежего воздуха с улицы. Уф, как хорошо! Дверь захлопнулась, отрезая гам, смех,
гул музыки.
Тишина ударила по ушам - и разлетелась на осколки от грохота выстрелов.
Как
Один из «быков» впереди без вскрика осел на ступеньки. Вместо затылка у него было кровавое месиво,из которого торчали белые обломки костей.
Чей-то крик: - «Ложись!»
Блондин повалил меня на крыльцо, причудливо разукрашенное брызгами крови и кусочками мозгов.
Язажала ладонями рот, мучительно борясь с тошнотой. И паникой, понукающей бежать,
бежать!..
Рук и его люди, укрывшись за ближайшим автомобилем, отчаянно палили куда-то в темноту. Ответные выстрелы выбивали киpпичную крошку. Треск пуль, запах пороха и крoви.
Вот заoрал от боли кто-то из «чужих» бандитов. Громко хлопнула дверь. И на крыльцо выскочил Поридж с пистолетoм-пулеметом. С воплем: «А-а-а, суки позорные!» он открыл огонь. Недалеко, в паре кварталoв, завыла полицейcкая сирена.
И атака захлебнулась .
Бандиты попрыгали в машину и газанули с места. Очень уж им не хотелось попасть между молотом и наковальней. Взвизгнули шины, Поридж дал очередь вслед, но автомобиль,
вихляя и свистя воздухом сквозь разбитые окна, рванул прочь.
Ана блестящей после недавнего дождя мостовой остались желтые листья, пятна крови,
россыпь битого стекла... и труп «быка».
– Босс, один из этих в подворотне, – доложил уцелевший охранник.
– Подстрелили, но вроде живой.
Он ткнул пальцем в сторону, куда не доставал свет чудом уцелевшего фонаря.
– Забери его!
– коротко скомандовал Рук. – Увозите быстро, пока копы к рукам не прибрали.
Тот кивнул и утопал исполнять.
Он присел передо мной на корточки: - Сладкая,ты как?
– Н-нормально!
– только отчего зубы так стучат?
– К-кто это был?
– А вот это мы сейчас выясним, - пообещал мафиози. Очень, очень зловеще. С Донованом он явно ломал комедию. Не нужно Руку рожи корчить и за пистолет хвататься, он и так может напугать дo ус… до истерики.
– Пытать будешь? – ляпнула я зачем-то. Это все стресс!
– Меган, - поморщился он, - я ведь не мальчик из церковного хора. Поридж, забери ее,
напои чем-нибудь покрепче. И молчок, понял?
н толкнул меня к бармену, который крепко ухватил меня одной рукой, деликатно отставив в сторону вторую, с оружием.
– Пойдемте, мисс, - бармен с грацией слона протопал в бар, практически неся меня за собой.
А позади взвыли сирены.
В«Цыпочке» по–прежнему пили, веселились,танцевали. Никто ничего не видел и не слышал.
Во всяком случае, так скажут полиции.
Бармен перебрался за стойку, запихнул под нее оружие и вынул графин. Плеснул в стака
на три пальца и поставил передо мной.
– Вот, мисс. Выпейте.
Яприсела на высокий стул напротив. Скинула изгвазданное чем-то неаппетитным пальто.
Сомневаюсь, что его удастся отчистить. И хоть это не самая большая потеря, все равно чудесную бежевую вещицу было алко до слез. ще и чулки на коленке разодраны!
Так, успокоиться! Если потеряю голову, хуже будет. Держи себя в руках, Меган Вон!
Японюхала выпивку. Слезы на глаза наворачивались от одного запаха. Но меня по–
прежнему колотило, поэтому я задержала дыхание и проглотила залпом. Брр!
– Спасибо!
– поблагодарила хриплo. Толстяк только плечами пожал.
– Вы… хм, очень храбро поступили.
Он вдруг фыркнул.
– Храбро? Да хрена с два. Просто если этого ублюдка Рука прикончат у меня на пороге,
мне тоже не жить.
Поридж подался вперед и понизил голос:
– Мой вам совет, мисс. Держитесь от него подальше.
– Спасибо, – кивнула я. За добрые советы стоит благодарить, даже если они запоздали.
Тут чей-то пьяный голос потребовал «еще клятого виски», и бармен отвлекся.
Я разглядывала зал. Со мной избегали встречаться взглядами, хоть и посматривали -
исподтишка. Оставалoсь слушать музыку и гадать,когда я доберусь домой…
– Вот, – передо мной лег конверт.
– Посмотрите на это, мисс. Заплывшее жиром лицо
Пориджа было серьезно, а глаза смотрели неожиданно внимательно.
Япожала плечами и вытряхнула десятка два газетных вырезок. Статьи о грабежах и бандитских разборках, все датированы пятью-семью годами раньше.
– Что это?
– я подняла взгляд на бармена.
Он оперся ладонями о стойку, облизнул губы. И признался глухо:
– Кoгда-то меня звали Малыш Цукер,и был я красавчиком, каких поискать. Не верите?
– Э-э-э, - протянула я с сомнением.
Поридж ткнул похожим на сардельку пальцем в портрет на пол газетного разворота.
«Малыш Цукер, – гласила подпись, - самый крутой и злой из пешек Смита».
Определенное сходство с Пориджем прослеживалось, но… Может, случайность?
– Не верите, - толстые губы дернулись в слабом подобии улыбки.
– Никто не верит. Я такой и был, крутой и злой, вообще ничего не боялся. А потом перешёл дорогу одному... блондину.