Три кита: БГ, Майк, Цой
Шрифт:
Андрей мог легко поддержать разговор на любую тему, связанную с рок-музыкой, отлично в ней ориентировался и был в курсе всех новинок.
На этой почве они с Майком и нашли общий язык.
Майк даже несколько раз принимал участие в репетициях «АУ», играл на гитаре и на басу, а однажды (перепутав, видимо, Ленинград с Лондоном) предложил Андрею купить у него песню.
Андрей был удивлен самим предложением, но песню послушал, Майк сыграл ее один, под гитару. Песня называлась «Я не знаю, зачем я живу». На самом деле это одна из самых слабых песен Майка. Она стилизована под панк-рок, хотя
Свин, хоть Майка и уважал, но, как говорят, «на голый авторитет» не велся, песню у Майка не взял. Правда, просил Майк недорого – три бутылки сухого. Однако, получив отказ, он вынужден был войти в долю и поучаствовать в покупке вина деньгами.
Песня была включена в альбом «LV» – как я сейчас понимаю, просто из-за нехватки нового материала.
Вместо ударных на альбоме звучит советская драм-машина – та же самая, что и на записи альбома «Кино» «45». Звуки, которые она издавала, ужасны, но за неимением барабанов в студии она выполняла функцию метронома. Смириться с этим можно, если считать, что это такая «авторская концепция».
В записи принимали участие бессменный музыкальный напарник Майка Шура Храбунов, Борис Гребенщиков, Юлий Харитонов (гитара) и Илья Куликов, штатный басист «Зоопарка».
Альбом бы записан за две недели и очень понравился слушателям. Сначала их было немного – столько же, сколько магнитофонных копий удалось сделать Майку для продажи на акустических концертах. Оформление принадлежит, по традиции, Вилли Усову, и коробочка с магнитофонной лентой, на которой был записан альбом «LV», выглядела вполне фирменно – так же, как и все первые альбомы «Аквариума», «Сладкая N» и все остальное, что оформлял Вилли.
Впоследствии альбом был выпущен как на CD, так и на виниле, по массовости (вернее, по узнаваемости) – это, пожалуй, альбом «Зоопарка» номер один. Хотя, на мой взгляд, он далеко не самый лучший.
Здесь есть ощутимый диссонанс между качеством материала и его подачей, аранжировкой. Кроме того, нехарактерная для Майка прямая сатира – его песни всегда были умны, всегда – выше сатиры. Они были реальны – в них было как смешное, так и трагическое, но все было очень узнаваемо и близко. Он не опускался до ерничанья. Здесь же, в «Гуру из Бобруйска», Майка просто не узнать – какие-то дешевые куплеты, в которых Майк от души высказался по поводу творчества Юрия Морозова. Музыкой здесь и не пахнет, для чего была записана эта песня, мне непонятно, а вот почему она стала популярной, как раз понятно. Просто потому, что это такие же кабацкие куплеты, как и большинство песен советской эстрады.
Отличная песня «Белая ночь – белое тепло» недоаранжирована, что странно: время у Майка было, студия была, музыканты всегда были под рукой. Навеяна песня белыми ночами, а названа так же, как и знаменитая песня Лу Рида из репертуара Velvet Underground – «White Light White Heat».
Песня «Сегодня ночью» – вольный перевод песни Дэвида Боуи и Игги Попа «Tonight».
«Медленный поезд» (точнее, «Завтра меня здесь уже не будет») навеян, конечно же, «Slow Train Coming» Дилана.
«Бу-бу-бу» («Песня для Свина») записана вообще непонятно зачем.
Однако при всех недочетах в альбоме есть некая цельность. Чем-то (непонятно
Два альбом Лу Рида были у Майка в вечном топе – «Transformer» и «Berlin». Первый – более рок-н-ролльный, второй – грандиозно-симфонический. Замахиваться на «Берлин» Майк не стал, а вот что-то сродни «Трансформеру» у него могло получиться. Сюда же приклеился и альбом, который в тот период времени слушали у Майка дома (он очень нравился Наташе) – «Lust For Life» Игги Попа, записанный при деятельном участии Дэвида Боуи, который, мало того что пел вместе с Игги и сочинял с ним песни для этой записи, еще и продюсировал весь материал. Именно из этого альбома появилась песня Майка «Сегодня ночью». Общий дух «Трансформера» проявляется на «LV» в простоте ритм-секции, в глэмовых скребущих гитарах, в яркости песен при лаконичности аранжировок.
Наиболее профессионально по звуку получился «Растафара» с бэк-вокалом Гребенщикова. Самое же главное на этой записи – пронзительные, режущие сознание и выворачивающие душу баллады «21 дубль» и «6 утра». В целом – разнообразие стилей, разная подача, совершенно не связанные между собой песни – но все это стало совершенно цельной вещью, неким калейдоскопом, картинки в котором всегда будут разными, но сам калейдоскоп – одним и тем же. В этом тоже просматривается определенная схожесть «LV» с «Трансформером».
Майк продолжал играть акустические концерты – электрические появлялись, но бывали не слишком частыми. Москва привечала Майка. В Ленинграде его любили, но Ленинград – более спокойный и куда менее восторженный город. Все новинки музыки приходили почему-то из Москвы, я ездил к Троицкому за пластинками и видел, что там все как-то живее, быстрее и ярче, что люди там куда более открыты всему новому.
Мы с Цоем катались в Москву множество раз – и с акустикой, и с «полуэлектричеством», когда за барабанами у нас недлительный период сидел Петя Трощенков.
Мы в тот период как-то очень сильно сблизились с Майком. Я работал в ТЮЗе монтировщиком декораций – это было совсем недалеко от дома Майка, и все вечера я проводил у него. Подъезжал и Витька – одну из зим мы практически не вылезали из коммуналки на Волоколамском.
В комнате Майка никогда не выключался телевизор – Майк смотрел все подряд, особое предпочтение отдавая старым советским фильмам про шпионов.
В один из таких вечеров к Майку зашел Дюша Романов, флейтист первого состава «Аквариума», и сказал, что едет на день рождения Саши Липницкого в Москву.
Витьки в тот вечер в гостях у Майка не было. Мы посидели, выпили с Дюшей вина, потом, когда ему уже нужно было собираться на вокзал, пошли его проводить – дом Майка находился в шаговой доступности от Московского вокзала.
По пути купили еще вина – и нам уже так не хотелось расставаться, что мы с Майком купили билеты и поехали в Москву вместе с Дюшей.
Вот так мы были тогда легки на подъем.
Количество гостей в доме Майка увеличивалось. Пришла эпоха великого и ужасного «русского рока» – люди прослышали, что в Ленинграде есть рок-клуб, и в наш город хлынули паломники.