Три кита: БГ, Майк, Цой
Шрифт:
Вот именно такой «фри-рок» и дали на чопорном тбилисском фестивале музыканты «Аквариума». Часть концерта, сыгранного в городе Гори, запечатлена на первой стороне альбома «Электричество», речь о котором пойдет значительно ниже.
По возвращении в Ленинград Гребенщиков был выгнан из комсомола, а группа окончательно перешла в разряд «провокационных», «антисоветских» и вообще – «врагов народа».
Однако «Аквариум» каким-то мистическим образом продолжал давать редкие концерты. На одном из них я был – выйдя на сцену в черных панковских очках и узком черном костюме, Борис сказал: «Старую программу мы уже не играем, а новая еще не готова, но мы постараемся, чтобы было интересно», и вышедший следом Фагот с фаготом загудел
В январе 1981 года Андрей Тропилло привел музыкантов «Аквариума» в кружок звукозаписи в свой Дом пионеров – под видом пионеров, вероятно.
В записи не участвовали Фагот (Александр Александров) и Женя Губерман.
Борис Гребенщиков жил той зимой в поселке Солнечное под Ленинградом, на заливе, снимал комнату с печкой и добирался до города на электричке. В этой электричке и родилась песня «Железнодорожная вода».
От Финляндского вокзала до улицы Панфилова хоть и не слишком далеко, но на советском общественном транспорте ехать довольно утомительно. Однако запись началась и полетела – «Синий альбом», записанный у Тропилло, стал первым «настоящим» альбомом «Аквариума»: песни были расставлены в нужном порядке, в записи принимали участие все основные члены группы, музыка была записана в профессиональной студии. Поучаствовал и приятель музыкантов (приятель, кажется, всех музыкантов Ленинграда) – Дима «Рыжий черт», он подудел в губную гармошку в своем собственном, сметающем все агрессивном стиле – но удивительным образом попадая в тональность.
«Синий альбом» – больше чем первый «настоящий» альбом «Аквариума». По-моему, это вообще первый полноценный альбом рок-музыки на русском языке.
При отсутствии полноценной ритм-секции он потрясающе ритмичен. Несмотря на то что перкуссия иногда играет мимо доли. Ритм задается голосом – так же, как у The Rolling Stones, ритмом управляет не барабанщик и даже не басист, а гитарист.
Гребенщиков поет здесь очень развязно, мощно и ритмично, иногда даже срывающимся голосом – чего больше позволять себе не будет, но все это прекрасно укладывается в канву развязного и при этом камерного, очень мощного (куда мощней, чем, скажем, «Акустика») диска.
Ритмическая, перкуссионно-гитарная вязь «Молодой шпаны» раскручивает и закручивает слушателя, тащит за собой вперед и вперед – даже у современного «Аквариума» мало таких беспредельно ритмичных песен. И – еще раз – сверхритмичное, почти черное пение БГ просто ошеломляюще. В Ленинграде и в России тогда так вообще не пели.
Сразу за «Шпаной» – еще одна фирменно-мелодичная вещь, «Гость» с прекрасной лаконичной партией флейты, сыгранной Дюшей, и опять – мелодика высшей пробы и голос Гребенщикова – открытый и ясный, он удивительно профессионально ведет мелодию.
Дюша связывает эту чудесную вещь с «Электрическим псом» абстрактным коротким инструменталом, добавляя в альбом необходимый концепт, а в «Псе» есть ритмические сбивки – чистый брак, удивительно похожий на брак в песне Дилана «Hurricane» с альбома «Disire», – и там и там этот брак вошел в релиз, значит, правильный брак.
Здесь вообще все правильно – и шагающий бас Фана, и скупые соло Дюши, неожиданно заигравшего и на гитаре, и песни. Монументальная «Все, что я хочу» в другой аранжировке могла бы стать каким-то проколхарумовским арт-роком (если ее сыграть в другом темпе и заменить акустическую гитару на рояль, ее запросто мог петь Гари Брукер), она переходит в легкомысленный «Чай» – почти мюзик-холльный номер, напоминающий о «Сержанте Пеппере», в котором после грандиозной ситарной вещи Харрисона начинается кабаре Маккартни. Сюрреалистическая «Плоскость», откровенное дурачество «Рутмана», потом – спетая с интонациями и неожиданно открывшимся в голосе БГ ленноновским тембром «В подобную
«Синий альбом» частью публики был принят с восторгом, частью – со злобной завистью и раздражением, частью (а именно КГБ) – с пониманием опасности момента и необходимости усилить контроль над слишком уж распоясавшейся группой бездельников.
Впрочем, скоро всех бездельников города собрали в одном месте – 7 марта 1981 года на улице Рубинштейна был открыт рок-клуб, ставший на несколько лет центром вселенной для всех, кто играл, помогал играть или просто любил рок-музыку в ее живом варианте. Музыканты «Аквариума» в большинстве своем вошли в совет рок-клуба и помогали протаскивать на концерты своих фаворитов, которых не любили остальные члены правления (например, группу «Кино», считавшуюся в ту пору среди «руководства» клуба едва ли не гопницкой полупопсой).
Следом за «Синим альбомом» летом того же, 1981 года в студии Тропилло записывается второй «большой» альбом «Аквариума», «Треугольник», – самая нашумевшая запись среди всех ранних релизов группы.
И пожалуй, самая популярная в народе. Он растащен на цитаты, и до сих пор нет-нет да и услышишь в самом не привязанном к музыке разговоре строчку из «Двух трактористов» или «Старика Козлодоева».
Помимо БГ в записи альбома принимали участие Андрей Романов, Гаккель, Файнштейн, Курехин, Владимир Козлов, Ольга Першина (Протасова), Тропилло, Владимир Леви и Саша Кондрашкин, занявший место за барабанами, – признанный в свое время лучшим барабанщиком Ленинграда, переигравший в десятке групп и трагически погибший в 1999 году в возрасте 42 лет.
Альбом «Треугольник» вызвал у слушателей общий восторг. Оригиналов – магнитофонных лент с оформлением Вилли Усова – было все так же мало, как и прежде (экземпляров десять – двадцать, сейчас уже вряд ли кто вспомнит точный тираж), но альбом переписывался с магнитофона на магнитофон и шел в народ. Народ его любил, а критики считали ерундой.
Запись была легкой, как воздух, – складывалось ощущение, что это не группа несколько недель записывала музыку, а пришли какие-то клоуны, пошалили в студии и результат выдают за рок-музыку.
«Треугольник» был легким, веселым и ироничным – те, кто считали, что «рок – это серьезное искусство, призванное учить, вдохновлять, призывать и противодействовать», были очень недовольны. В кругах рок-музыкантов, ориентированных на социальный протест, «Треугольник» считался чуть ли не дискредитацией всего «движения», а Гребенщиков среди волосатых хард-рокеров перестал иметь право называться «рок-музыкантом».
«Взрослые», «основательные» рок-музыканты вдруг неистово захотели формализоваться, им в радость были долгие заседания совета рок-клуба, какие-то бумажки, разрешения и уведомления, они с каким-то восторгом входили в бюрократическую машину, которую, в общем, отчасти и представлял собою рок-клуб, они стремились занять посты в правлении, войти в руководство и составлять списки «хороших» и «плохих» групп. А «Аквариум» вдруг вместо серьезной «рок-деятельности» делает какую-то ерунду… И народ с удовольствием поет эти песни, лишенные какого бы то ни было социального смысла и идейной нагрузки.
«„Аквариум“ – это не группа», – говорили «взрослые рок-музыканты» (слово «рокер» тогда отчего-то было не в ходу).
Один хороший современный писатель прочитал отзыв критика о своем первом романе: «Он (не привожу фамилии автора) никогда не войдет в русскую литературу!» «Дурачок, – ответил автор, книга которого была издана более чем стотысячным тиражом и готовилась к экранизации, – я в нее уже вошел».
На 1981 год это, в общем, применительно к Гребенщикову и альбому «Аквариума» «Треугольник».