Три кита и бычок в томате
Шрифт:
«Я – подозреваемая номер один», – мысленно произнесла Ирина, стоя перед зеркалом. В зеркале отражалась какая-то сомнительная личность с беспокойно блестевшими глазами. По аналогии Ирина вспомнила Настю Лукьянову, у той именно так блестели глаза. Так может, это она и убила оператора Сергея Антипова?
«Да нет, – тут же сказала себе Ирина, – оператора убили рано утром, незадолго до моего прихода, в противном случае вода протекла бы в нижнюю квартиру и его нашли бы соседи. Я же, вместо того чтобы выбросить эту проклятую кассету или хотя бы сидеть
Ирина решила выпить чаю, чтобы успокоиться, но чашка выскользнула из рук и разбилась. Ирина с трудом накапала в рюмочку валерианки, руки дрожали.
«Правду говорят, ни одно доброе дело не остается безнаказанным!»
Ирина совершенно не представляла, что теперь делать. Конечно, кассету нужно сохранить, хотя бы для того, чтобы предъявить милиции, если наступят тяжелые времена. Хотя что милиция может понять? Самая невинная кассета, скучная даже, никакого криминала. Пришел чиновник на открытие заурядной выставки. Как выяснилось, пришел к старому приятелю из чистой любезности. Редко, но бывают такие случаи.
Но вот что странно. Он был полон сил, говорил о своих планах, то есть и не думал об отставке. А его не только уволили в одночасье, но и убили. Потом, правда. Видно, здорово кому-то помешал господин Гранатов. Но как узнать, кому и чем?
Прибежала Наташка с двумя подружками. Топая и хохоча, девчонки закрылись в ее комнате, оттуда послышались визг и музыка. Через некоторое время дверь открылась, чтобы впустить Яшу. Снова послышались визг и нежные причитания – кокера все обожали. Наташка ворвалась на кухню, сгребла из вазочки печенье, прихватила коробку конфет и скрылась.
– Чайник поставь! – крикнула Ирина слабым голосом, но ее никто не услышал.
Тяжко вздохнув, Ирина заварила чай, поставила на поднос три чашки и понесла в комнату дочери. Дверь открылась, едва не выбив посуду у нее из рук. Выскочил Яша, негодующе лая, и побежал на кухню. Ирина вошла и окаменела на пороге.
Наташка стояла на стуле, как памятник, и на ней было надето Жанкино лиловое платье. Дочка всегда умела тонко различать Иринино настроение. Сейчас, глянув на нахмуренные брови матери, Наташка поняла, что будет скандал.
– Мам, – она соскочила со стула, – ну я же только примерила…
– Долго думала? – вскричала Ирина. – Мерить в этой комнате, где валяется Яша, да еще трогала жирными руками после печенья!
– Ну мам, – ныла Наташка, – ну ничего же не случилось, мам, а можно я его завтра к Нинке на день рождения надену? Тетя Жанна не узнает… Мам, оно мне хорошо, и вырез…
– Ни в коем случае! – железным голосом сказала Ирина. – Только через мой труп! И вообще оно тебе не идет, тебе, моя милая, нечего обнажать – одни кости…
Разобиженная Наташка
Подруга ответила сразу, но голос был такой сердитый, что Ирина даже опешила. Однако Жанна, уразумев суть, буркнула, что ладно, встречаемся через час в японском ресторане, что возле ее работы, и отключилась.
Ирина быстро собралась, проигнорировав умильные взгляды Яши, сидевшего возле двери на коврике.
В ресторане было пусто и полутемно, поскольку время обеда уже прошло. Ирина села возле окна и высматривала Жанну, одним глазом разглядывая меню.
Жанна опоздала, что с ней бывало крайне редко. К тому же она была вся взъерошена, как еж, щеки пылали, глаза полыхали огнем. Жанна вообще была женщиной вспыльчивой – еще бы, восточный темперамент, но такой ее Ирина видела редко.
Жанна с грохотом отодвинула стул и села. Тотчас подскочил официант с меню.
– Суши?
– От этой сырой рыбы у всей Москвы уже глисты! – гаркнула Жанна. – Пепельницу принеси!
Парень стремглав бросился выполнять. Жанна достала нераспечатанную пачку сигарет, дернула упаковку.
– Черт! Ноготь сломала!
Ирина решила не встревать и помалкивать: если не подливать масла в огонь, Жанна сама успокоится.
Прибежал официант с пепельницей.
– За смертью только посылать! – прошипела Жанна, закуривая.
– Зря ты на голодный желудок куришь, – осмелилась Ирина, – язву еще наживешь…
Жанна сделала вид, что не слышит, и уткнулась в меню.
– Салат из маринованных водорослей и рыбу дорадо! – буркнула она.
Официант поскорее принял заказ после утренних приключений и убежал от греха подальше. Жанна взяла стакан с водой, руки ее дрожали, как у Ирины.
– Да что с тобой такое? – не выдержала Ирина. – Что ты набросилась на этого парня? У тебя что – критические дни? Или наоборот, они долго не наступают?
– Хуже! – Жанна махнула сигаретой, рассыпав пепел на пол. – Все гораздо хуже! От меня ушла секретарша!
– Это что – такое вселенское бедствие? – осторожно осведомилась Ирина.
– Ты не понимаешь… – Жанна жадно выпила воды. – Потому что ушла эта дрянь не просто так! Она ушла к Наппельбауму!
– А кто такой – Наппельбаум? Кажется, был такой известный фотограф, но это было так давно…
– Не морочь мне голову! – взорвалась Жанна и взмахнула рукой, едва не заехав локтем в глаз подошедшему официанту. – Лев Наппельбаум – нотариус, очень крутой, самый известный в городе, конкурент, между прочим!