Три кольца небесной сферы
Шрифт:
Мир у Края Паутины. Тот самый. Я вошел в его реальность и оказался среди бескрайнего леса, уже тронутого дыханием осени. Исполинское дерево возвышалось прямо по курсу. Я пошел к нему, размышляя над поставленной задачей. Леа просила Росток Вечного Дерева. Похоже, просто обломанная ветка ее не устроит…
Метров за десять до цели дорогу мне преградила парочка лесных нимф. Волосы обеих отливали зеленью, наряды – листва и цветы. Похожи между собой, как сестры-близнецы. В руках они держали луки, правда не взведенные.
– Кто ты такой? – вопросила та, что слева.
Я не ответил, переводя взгляд с одной на другую. Что им сказать, чтобы поняли и помогли?
– Что
Наверное, стоит сказать правду.
– Леа – ваша сестра? – поинтересовался я, отвечая вопросом на вопрос.
– Что ты знаешь о Леа? – Скрипнула тетива ближайшего лука, и в нос мне уперся наконечник тяжелой стрелы.
Оп-па… Я что-то не то сказал?
– Девочки, я вам не враг! – Я показал пустые руки. – И… если вы меня подстрелите, ничего не узнаете!
Убрать оружие никто и не подумал. Более того, из-за деревьев выступили еще несколько решительно настроенных амазонок.
– Говори! – приказала моя первая собеседница.
– Леа – одна из вас? – повторил я вопрос.
Скупой кивок был мне ответом.
– Она попала в беду, – начал я, тщательно подбирая слова. Нацеленные со всех сторон стрелы здорово нервировали. – Она в плену, но ей еще можно помочь. Леа… просила Росток Вечного Дерева. Без него мне вашу подругу не вытащить.
Я замолчал и обвел глазами круг слушательниц. Часть луков были опущены, но самые недоверчивые лучницы продолжали целиться.
– Смотри мне в глаза, чужак! – приказала дриада, буквально прикипев ко мне взглядом. Я заглянул в омут зеленых глаз, и снова, как с Леа, меня закружил поток образов, ощущений, запахов… Только на этот раз я купался в потоке собственной памяти. А когда осознал, что теряю себя, полностью растворяясь в воспоминаниях, меня резко отпустило. Пришел в себя на куче опавшей листвы, держащимся руками за покрытый холодным потом лоб. Ну и методы дознания – НКВД отдыхает! Чуть идиотом слюнявым не стал…
– Жди здесь! – приказала все та же дриада и скрылась меж деревьев.
Все остальные так и стояли, рассматривая меня, как слона в зоопарке. Вот же… И не почешешься!
И есть хочется, и поспать не помешало бы. Только гостеприимные хозяйки не торопились предлагать ни того ни другого. Так мы простояли довольно долго, я начал злиться. К тому же проскочила мысль, что обо мне просто забыли.
Но дриада все же вернулась, неся в руках керамический горшок с чахлым растеньицем. То-оненький прутик десятисантиметровой высоты торчал из кома пересохшей земли, его четыре резных листка обвисли, как уши спаниеля.
– Вот! – торжественно провозгласила дриада, протягивая мне горшок. – Это то, о чем ты просил. Росток Вечного Дерева.
– Вечного Дерева… – эхом отозвались ее подруги.
– Это? – переспросил я, принимая из ее рук зеленого доходягу. – Ты точно ничего не напутала? Оно ж загнется раньше, чем я в Паутину выйду!
Зря я это сказал. Не успел рот закрыть, как снова оказался под прицелом всех луков сразу. Но язык жил своей, независимой от разума жизнью.
– Хоть бы полила его, что ли… – продолжал ворчать я. – С таким и возвращаться стыдно. Монстры засмеют!
– В руках Леа росток обретет силу, – заверила дриада. – А теперь – иди! Торопись!
– Иду, иду… – проворчал я, поглядывая по сторонам. – Но если вдруг ты чего напутала – вернусь и проведу краткий курс растениеводства для всех желающих!
Пока дочери леса хлопали глазами, пытаясь понять тонкий юмор последней фразы, я смотался. И вот тут меня ждал неприятный сюрприз. Прямой
И оказался по пояс в сугробе. Вокруг лежала снежная пустыня, ледяной ветер гонял длинные змейки поземки по верхушкам белых холмиков. Руки и лицо обожгло морозом, я поспешно спрятал горшочек с ростком под куртку. Прислушался к ощущениям и, поймав направление, пошел к ближайшей точке входа в Паутину.
Когда я вывалился в снопе разноцветных искр из негостеприимного мира, то даже пошевелить пальцами мог с трудом. Как же там холодно, Безликий его забери! Кое-как отогрев ладони дыханием, осмотрелся в Паутине и решительно пошел дальше. В мир Карра я попал, только пройдя еще несколько миров, и не сказать, что мне понравился такой бег с препятствиями. В одном месте я из привычной Паутины попал в паутину обычную, только исполинскую. Чудом умудрившись не приклеиться к нитям, драпанул оттуда, пока не явился хозяин. В другом – оказался в лесу, прямо на пути охоты какого-то местного правителя, пришлось на пару с загоняемым кабаном убегать от своры охотничьих псов. Короче, вспоминать эту гонку по реальностям я буду еще долго, и нехорошими словами. Грубый булыжник мостовой больно ударил в подошвы, когда я материализовался в тупичке единственного на всю Карру города. Ну, здравствуй, град моей мечты. Я не знал, что это ты…
Лишь тут я вспомнил, что все еще прячу под курткой Росток Древа. Осторожно извлек горшочек, ожидая самого худшего – что растение не перенесло безумного забега по мирам… И напрасно. Чахлый росток был сильно помят, но цел. Не успел порадоваться, как ощутил чей-то сверлящий спину взгляд.
Я оглянулся. Перегородив узкий выход из тупика плечами, мне приветственно скалились Шарк с Грахой. Вот непруха, и как только нашли? Шарк потрогал распухшее почерневшее ухо, и все так же улыбаясь, потянул из-за пояса тесак. Граха снял с плеча кувалду. Ну, здорово, хлопчики…
Когда горячка боя отпустила, я обнаружил себя стоящим правым ботинком на раздавленной гортани Грахи. Сам флиб, нелепо раскинув руки, таращился мертвыми глазами в звездное небо. Рядом, в двух шагах, хрипел в луже крови Шарк, суча по осколкам горшочка подошвами сапог. По осколкам?! Так и есть, в бою я потерял свою ношу, и умирающий поганец растоптал Росток Древа. В душе поднялась черная туча ярости: подскочив к флибу, начал пинать его в голову, матерясь во все горло. Из-за этого ублюдка все пошло прахом – солнце взойдет, Леа погибнет, а я зря ходил к черту на рога. Выдохшись, перестал топтать покойника, прислонившись к стене и пытаясь отдышаться. Лишь сейчас я заметил глубокую колотую рану в правой стороне груди, именно оттуда, вперемешку с черными в звездном свете пузырьками, вырывался тихий свист. Приехали! Шарк умудрился пробить мне легкое… Ноги тут же задрожали, дышать стало куда тяжелее. Вместе с кровью меня покидала жизнь. Я сплюнул на мостовую, и на булыжнике расцвела черная клякса. Прости, девочка, не спас я тебя. Ну не принц, не принц, рожей не вышел… И тут я снова услышал ее зов. Как той ночью, только на этот раз он был куда слабее.