Три кольца небесной сферы

Степаненко Сергей

Поведал так, как однажды услышал от Александра Са-Масте, не изменив ни слова, ни о чем не умолчав и ничего не добавив. Надо сказать, они были великолепными слушателями. Другой вопрос, поверили ли они хотя бы одному моему слову? А впрочем – какая разница?

Хотя один-то уж точно поверил. Ангрей. Все время, пока я говорил, он не сводил пристального взгляда с моего лица, и я чувствовал себя не очень-то уютно, когда он сверлил меня глазами.

– Вот приблизительно так, – закончил я. – Сейчас у власти Маберт, и пока им удается сдерживать

Безликого. Но это ненадолго. В ближайшие шесть лет все изменится. И Паутина окажется на грани разрушения.

– Стоп! – прервал меня Ангрей, хлопнув раскрытой ладонью по краю стола. – Откуда вы можете знать, что произойдет в ближайшие шесть лет? Не пророк же вы, в самом деле!

– Упаси меня боже! – замахал я руками. – Своих забот хватает! А о будущем знаю, потому что был там. Вот и все.

За столом раздались смешки, но быстро смолкли, когда из-за стола поднялся старейший обитатель Зазеркалья – виконт Паддигат. Благодаря местному временному феномену выглядел он так же, как и в день своего заточения – на сорок земных лет, плюс-минус два года, и лишь усталый, ко всему безразличный взгляд выдавал его возраст. Но сейчас, возможно, впервые за тысячу лет, в его глазах загорелся огонь.

– Будущее? Вы были в будущем? – в волнении спросил он. – Вы попали туда через Полнолуние Каиноса?

– Именно. Только не туда, а оттуда. Каинос перенес меня назад во времени.

– Вы слышали?! – воскликнул Паддигат, потрясая увесистыми кулаками над головой. – Вы слышали! Час пробил!!!

Ангрей положил ему руку на плечо и попытался усадить.

– Успокойтесь, виконт. Вы слишком близко к сердцу берете сказанное Опгентом. Этот человек, – жест в мою сторону, – мало похож на мессию. Он даже не из Иррата, а речь шла о прямом потомке Мастера.

– Кровь Мастера течет не только в жилах Са-Масте! – горячо возразил Паддигат, отбрасывая руку Ангрея. – Мастер жил так давно, что проследить родословную всех его потомков невозможно. Но вот слова Опгента я помню точно!

Виконт гордо выпрямился, воздел палец и продекламировал:

– «Зазеркальная темница рухнет, когда прошедший через Зеркало Забвения окажется внутри и в то же время останется снаружи!» Никто не думал, что такое возможно! Но день настал!!! Он, – Паддигат указал на меня, – здесь! И он – там! Это ли не исполнение пророчества!

– Но магический орнамент все еще разрушен, – возразил Ангрей, – и никто, даже принц Артур, не в силах его восстановить!

– Ну, это мы еще посмотрим, – мрачно заметил я. Воодушевления, рожденного словами местного старейшины, после высказывания Ангрея несколько поубавилось, но вот упрямства и решительности мне не занимать. – Кстати, ваше высочество, – разве вы не хотите на свободу?

По лицу Ангрея пробежала тень.

– Я просто не верю, что орнамент подлежит восстановлению, – пожал он плечами, – но я буду помогать вам, Артур, я буду восстанавливать с вами рисунки Пятиугольного зала, пока вы сами не

откажетесь от своей бредовой идеи! В конце концов, ответственность за происходящее в Иррате вы возложили на моих потомков, и теперь у меня есть серьезная причина, чтобы вернуться!

Я кивнул и протянул ему руку. Не был уверен, что дождусь ответного жеста, но Ангрей все же удостоил меня рукопожатием.

– Я с вами! – провозгласил Паддигат и накрыл наши ладони своей.

Тут поднялся страшный шум, и выискалось еще сорок четыре желающих помочь в восстановлении Пятиугольного зала.

Зная людей, я предполагал, что у большинства из них запала хватит разве что на неделю-другую, но все же радовался, глядя на охвативший общество единый порыв.

Глава 24

Мне снилось море. Ласковое и теплое. Солнечные блики на воде, мелькающие тени чаек, пестрые паруса… И я был где-то там, плыл, парил, бежал… Счастье… Ветер и солнце, соленые брызги на лице…

Кто-то похлопал меня по плечу, и грубая реальность нагло, плечом, вытеснила мою крымскую мечту на задворки сознания.

Я уснул в библиотеке, прямо за столом, среди разложенных свитков и тяжелых древних фолиантов. Впрочем, такое со мной случалось довольно часто.

Я поднял тяжелую голову с затекших рук, провел по лицу. Щетина тут же заскрипела под пальцами, защекотала ладони. «Однако же и запустил ты себя, твое высочество, – усмехнулся я, – хоть дамам не показывайся. Хотя многим дамам как раз такие вот небритые рожи – очень даже…»

– Тебе нужно хоть иногда отдыхать, Арчи, – заметил Ангрей, опускаясь в кресло напротив, – совсем себя не жалеешь.

– Если меня нельзя заколоть мечом, то и хроническое недосыпание вряд ли слишком повредит, – беспечно отмахнулся я.

Он передернул плечами:

– Как знать? Я никогда не видел у здешних обитателей синяков под глазами, а у тебя это уже стало нормой.

Я прогреб двумя руками волосы и откинулся на спинку кресла.

– Осталось очень мало времени, а мы все топчемся на одном месте. В этой писанине, – я махнул рукой на стол, – тоже ничего конкретного.

– У нас есть еще три четверти библиотеки, – успокоил меня принц.

– И меньше месяца времени. – Я встал, потянулся. – Думаю, стоит еще раз посмотреть в личных бумагах Мерлина.

– Возможно, – согласился Ангрей, – но сначала нужно поесть.

– Джоко принесет мне что-нибудь сюда, – отмахнулся я.

– Вот еще! – возмутился мой друг. – Никуда бумаги Мерлина не убегут, а тебе не помешает на час-полтора отвлечься. Говорят, в свежую голову приходят дельные мысли.

Я рассмеялся:

– Меня же и цитируешь!

– Иногда и у тебя бывают моменты просветления, – Ангрей хлопнул меня по плечу. – Идем. Там сегодня что-то совершенно сногсшибательное на обед.

По дороге в столовую я завернул к себе, чтобы побриться и переодеться.