Три кота на чердаке, или служанка в проклятом доме
Шрифт:
— А могли бы вы освободить Аштарити от контракта? — тут же хватаюсь за шанс, — Вы ведь можете!
— С чего бы мне нарушать мною же установленные правила? Так игра становится бессмысленной, ты не думаешь? Он сам согласился быть одной из фигур, принял условия, когда мог бы отказаться.
— И умереть! — почти кричу.
— Такая взрослая девочка, прожила столько разных жизней — и веришь в смерть?.. Какая, право, глупость. Ты же вот сделала иной выбор, и что? Сидишь предо мной, пьёшь чай, пытаешься доказать мне очевидные
И правда, глупо как-то. Вздохнув, смущенно отвожу глаза и некоторое время молчу, отдавая должное напитку.
— Я не стану в это вмешиваться, — говорит между тем хозяин лавки, — Но ты можешь, почему нет? Пришло время развязать этот узел, именно затем я и привёл тебя к дверям его дома.
Глаза у меня, наверное, становятся большие — чисто пара блюдец. Смотрю ошеломленно, рот открываю беззвучно — просто не могу поверить в услышанное.
— Вы?..
— Ох, ну к чему такое изумление? Я, разумеется. Замкнуть кольцо, дать каждому шанс сделать какой-то выбор — так существа вроде меня должны поступать в таких случаях, верно? Это придает игре смысл — право выбора.
— Но демонам вы его не оставили, — говорю насмешливо и почти зло, — Они не могут ни любить, ни выбирать.
— Вот как… Это уже любопытно. Значит, не веришь, что твой демон любит тебя?
— Нет, конечно, — даже фыркаю от абсурдности этой идеи, — Он жаждет свободы, а я — ключ от клетки. Отсюда и растут ноги у всех этих попыток вспомнить прошлое и замылить глаза. Глупость, на самом деле: будто я не помогла бы ему просто так, даже будь он… честнее.
— Вот как… И, понимая, что он манипулирует тобой, ты все равно пытаешься его спасти?
Теперь моя очередь смотреть на Мастера, как на глупца.
— Разумеется, — говорю раздраженно, — То, что я чувствую к нему, в простые слова не помещается — слишком много всего между нами. Верно одно — я не могу позволить Тари быть чьей-то куклой, потому что свобода — наша единственная драгоценность, без которой невозможно вообще ничего, чувства в том числе.
— Вот как… Тогда ты, наверное, что-то действительно понимаешь о любви — даже при том, что ничего не знаешь о демонах и их свободе. Итак… после всего сказанного, тебе все ещё нужна скрипка?
— Определённо.
— Что же, быть посему. Значит, слушай: есть три дара — для твоих спутников, а все, что нужно тебе, у тебя есть и так, лишь не забывай три простые вещи. Первое: любой страх стремится уничтожить своего владельца. Второе: то, чего страстно хочет отец, может быть пугающим бременем для его сына. Третье: горе колдунам, которые, творя ритуалы, упорно не желают понимать их истинный смысл. Вот и все, девочка. А теперь прости мою бесцеремонность, но у кукол-марионеток спутались нити, а в такой же лавке в другой вселенной посетитель. Так что, удачи!
Миг — и я обнаруживаю себя на улице, непонимающе хлопающей глазами. Лавка все так же закрыта,
— Ну, вот и поговорили, — бормочу. Отчаянно хочется рассмотреть дары Мастера, но при Бонни делать этого не хочется — что-то мне подсказывает, что Тари о них совсем не в курсе. Могут же и у меня быть маленькие секретики? Между тем, в голове роятся мысли. Страх Незрячего, говорите… Что же, господин добрый доктор, похоже, нам с вами надо увидеться вновь!
— Господин директор.
— Госпожа служанка… право, у меня нечто вроде дежавю. Кажется, подобное уже было?
— Вполне вероятно. Я смотрю, у вас новый кабинет?
— В другом наметился капитальный ремонт, знаете ли. Плановый снос стен и потолков, а также прочие сопутствующие радости… Но я как-то даже не ожидал вас увидеть вновь.
— Правда? А мне казалось, что совершенно наоборот, — усмехаюсь. На дворе день, и скархл поразительно благообразен в своем человечьем обличьи: сидит в новеньком креслице, перекладывает бумажечки и смотрит на меня с эдаким типичным профессиональным интересом. Я не отстаю — улыбаюсь ему в ответ, оставив Бонни в холле (а было это, можете поверить, ой как непросто).
— С чего вы взяли? Я и прошлый ваш визит смутно помню, госпожа служанка, что уж говорить о каких-то тайных целях!
— Вот именно. Вы позволили демону уничтожить вашу память, чтобы не рассказывать хозяину о собственном предательстве. Неужели это правда? Неужели всякий страх рано или поздно восстает против собственного создателя?
— Все мы рано или поздно восстаем против собственных создателей, госпожа служанка; такова природа любого разумного существа. На этом принципе, если хотите, прогресс строится. А со страхами вообще интересное дело, ибо они — самая могущественная сила во вселенной!
Улыбаюсь вежливо, ибо после знакомства с тем же Мастером подобные притязания даже звучат глупо. Но, с другой стороны, по-настоящему навредить скархлу не смог даже Тари, что уже говорит о многом. Все же, Незрячий — поразительно могущественный колдун, и страх у него вышел под стать, такой же хитрый, сильный и своенравный. Даже смешно немного: неужто Светоч и правда думал, что сможет эту тварь полноценно контролировать? Впрочем, мне-то от этого лучше, не хуже.
— Зачем вы отдали Акэля?
— Отдал? Полагаю, я сражался за него, как было приказано.
— Бросьте! Вы позволили мне его увидеть, догадываясь, чем это кончится.
— Догадки — не преступление и не доказательство, как любит говорить в сходных ситуациях мой создатель, — смеётся господин директор, и я вдруг понимаю, что он стал намного сильнее с нашей прошлой встречи. Едва ли у него стало настолько больше пациентов, а значит…
— Он боится Акэля, — шепчу потрясенно, — Ты подстроил его побег, чтобы страха стало ещё больше!