Три Л. Том 2. Люди
Шрифт:
– Я видел таких, когда работал охранником, – подтвердил Лёшка. – Их было очень много, иногда казалось, что вообще большинство.
– Не большинство, но уже больше четверти населения, по крайней мере, в Европе, – с грустью сказала Катя. – Их детям ещё хуже, они вообще никому не нужны. В школах их уверяют, что они строители своего будущего, да дети отлично понимают, что это ложь, потому что всё вокруг свидетельствует об обратном. В начале века, особенно во время нападений исконников, работы хватало всем, пусть и не особо любимой, но приносившей видимую пользу, и это давало людям цель в жизни, показывало их нужность обществу. А сейчас по всему миру растёт волна самоубийств из-за бессмысленности существования, резко упала рождаемость. Не просто уравновесилась, а катастрофически падает.
– Но как же формула Капицы? 1 – удивился Мишка. – Я немного интересовался демографией, и знаю, что мы как раз должны выйти на плато, где-то на уровне одиннадцати миллиардов, верно? Или эта
– Она не ошибочна, да только в ней не учтён социальный фактор, начинающий влиять при таких размерах популяции. – Катя с уважением взглянула на Мишку. – Люди-то не физические объекты, а социальные существа, оказавшиеся в совершенно иных условиях, о которых Капица не догадывался. Это как если бы частицы при взрыве сначала разлетались с предсказанной скоростью, а потом столкнулись с неожиданной преградой. Такой преградой стала современная идея, что промышленность должна производить всё больше, и при этом человек не должен участвовать в производстве, живя в своё удовольствие. В результате вместо расчётных одиннадцати сейчас на Земле живёт немногим меньше десяти миллиардов человек, появились признаки резкого падение численности.
1
Формула Капицы – формула роста населения Земли, рассчитанная академиком С. П. Капицей. Позволяет определить примерное число людей на Земле в любой промежуток времени, начиная с возникновения человечества. В настоящее время не подтверждена и не опровергнута. Автор, как и Катя, несколько сомневается в применимости этой формулы в классическом виде при расчёте численности населения в отдалённом более чем на сотню лет будущем, уж слишком люди непредсказуемы. (Через год после написания черновика романа появились новые исследования демографов, подтверждающие высказанное в книге предположение, что к концу XXI века начнётся резкое падение численности населения Земли.)
Катя ненадолго замолчала, потом снова заговорила:
– То, что я расскажу, кажется на первый взгляд немного слезливой мелодрамой, но результат повлиял и на нашу группу, да и на весь мир. Хотя всё началось очень тривиально. Мы работали уже несколько месяцев, и я очень сблизилась с Полем. Он оказался добрым и щедрым человеком, радовался любой возможности сделать приятное своим друзьям и был искренне заинтересован в нашей работе. А ведь Поль – наследник очень богатой старинной фамилии, у него самого неплохое состояние. Но он горел социологией. И, как выяснилось, мной. Это казалось сказкой, чудом. Мы даже не успели толком начать встречаться, как он сделал мне предложение. И я согласилась. Не из корысти. Поль на самом деле казался мне лучшим. Он познакомил меня со своей семьёй, вполне достойными людьми, хотя и казавшимися мне, обычной незнатной девушке, немного странными. Но они ко мне отнеслись очень по-доброму. Особенно меня покорило то, что они уже сто лет перечисляют большие суммы на благотворительность и, что особенно важно, на науку – не для прибыли, а для развития общества. Это семейная традиция.
Впервые я почувствовала неправильность происходящего, когда мы с Полем шли в кафе. Падал мокрый снег, под ногами была каша. Поль говорил, что я сама буду выбирать и день свадьбы, и место, и кого пригласить, и что купить – он не хочет ни в чём меня стеснять. Но очень хочет дарить мне подарки, покупать самые лучшие платья, угощать в лучших ресторанах. А у меня тогда промокли и замёрзли ноги – я была в старых сапожках. Мне платили очень хорошо, да я много посылала родителям, чтобы они смогли покупать не тридовые вещи, а настоящие, и не могла позволить себе дешёвую тридовую обувь – этого бы не поняли родные Поля. Я шла и думала: «Пожалуйста, подари мне не платье, а новые ботинки». А Поль видел меня идеальной, в роскошном платье, а не реальной – с покрасневшим носом да промокшими ногами… Ой, Мишель, спасибо вам за кофе! И за пирожные. Вы простите, я люблю сладкое.
Катя благодарно взглянула на Мишеля, незаметно распорядившегося подать всем чай и кофе со сладкой выпечкой, и продолжила:
– Через неделю после той прогулки с мокрыми ногами должна была состояться наша помолвка, в очень престижном отеле, расположенном неподалёку отсюда. Я приехала туда на такси, переоделась в своей комнате в на самом деле прекрасное платье, подаренное мне Полем, и поняла, что мой ком – они тогда были ещё редкостью – с платьем не сочетается. Да и сдуру оставила его в комнате. В гостиной уже собирались люди, но торжество ещё не началось, и мне захотелось ненадолго выйти на улицу. Никто не видел, как я ушла. Я стояла на крыльце и любовалась прекрасным видом: почти зашедшее солнце освещало край низких облаков и вершину горы, падали мягкие хлопья снега, вокруг лежали пышные сугробы. И по ним шла маленькая девочка, уже уставшая плакать. Некрасивая, с гладкими бронзово-рыжими волосами, в тридовой курточке, как вы, русские, говорите, «на рыбьем меху». Я подумала, что она дочь кого-то из обслуги отеля, да она сказала, что её ещё днём привела к большому яркому дому мама, сама пошла играть, а про неё забыла. Я вспомнила, что видела по дороге небольшой развлекательный центр для тех, кто жил на пособие и чья работа и жизнь не были никому нужны. Девочка пришла оттуда, прошла около двух километров, ища людей. Я пыталась успокоить Ани – так её звали – и повела в отель. Да только в холле был робот-администратор. Классический
– Законы робототехники? – презрительно хмыкнул Лёшка, бросив быстрый взгляд на Лену. – Но вы ведь находились в опасности?
– Номинально – нет. Мы были живы и здоровы и могли просить помощи в окрестных домах или том же развлекательном центре, то есть второй закон не нарушался. А если бы он нас впустил, то нарушил бы чёткий приказ хозяина, то есть первый закон, а также принёс ему вред – нарушение второго закона, и причинил бы вред себе – нарушение третьего закона. Робот выполнял приказ, руководствуясь этими проклятыми, никогда не связанными с реальной жизнью, но до сих пор любимыми покупателями этих кукол законами! Это же «соблюдение этических норм», а главное – мода! – Катя горько усмехнулась.
– Потом некоторые люди удивлялись, почему я не пошла через чёрный ход. Да только там стояла та же самая программа, что и у дворецкого.
– Вас бы и без программы не пустили, – хмыкнул Лёшка. – Это обычное правило безопасности: не пускать посторонних в служебные помещения. Этому всех сотрудников в первый же день учат. Никому работу терять не хочется.
– Да, вы правы, – вздохнула Катя. – И поэтому я даже не пробовала туда соваться. Я взяла Ани на руки и пошла по обочине дороги, надеясь найти помощь в деревушке неподалёку. Да только домов в округе почти не было, а те, что мы видели, пустовали – нигде не светились окна. Потом выяснилось, что все жители в это время как раз и были в развлекательном центре – там была новая программа голоаттракционов. Помню, как Ани, обняв меня, грела мои плечи, а я шла по снегу в тех самых старых сапожках. Хорошо ещё, что додумалась переобуться, выходя из отеля. Потом поскользнулась и упала.
Саша знал, что у нас с Полем была официальная помолвка, но беспокоился, как я доехала, и пытался мне позвонить. А я ведь оставила ком в комнате. Он стал звонить Полю, да тот тоже, как потом оказалось, не брал с собой ком. Саша, понимал, что это глупо, что мы можем быть заняты чем угодно, но встревожился и поехал в отель, ругая себя за глупость и мнительность. И увидел нас с Ани на обочине – мы лежали в снегу в километре от отеля.
Я очнулась в комнате отеля. Саша привёз нас туда, так было проще, чем искать больницу. И у него был допуск в отель. Не знаю, что он там говорил, но, видимо, очень громко и грубо, потому что живой персонал от него потом шугался как от дьявола, а роботов запрограммировали выполнять все его приказы. Я почти не пострадала, только лёгкое сотрясение заработала, да небольшую простуду. И сразу, как очнулась, спросила об Ани. Милая тётушка Поля, ухаживавшая за мной вместо сиделки, решила меня успокоить и сказала, что девочку увезла «скорая», что не надо волноваться: «Для детей безработных лечение бесплатно, а если что – девочку похоронят за государственный счёт, как полагается». И что вообще-то пора принять закон о запрете иметь детей людям, получающим меньше среднестатистического дохода и тем более живущим на пособие: «Незачем плодить нищету, это жестоко по отношению к детям».
– Что?! – Тётя Аня выронила вроде бы призванное успокаивать нервы, но давно забытое вязание. – За государственный счёт?! Плодить нищету?! И это хорошие люди?!
Катя спокойно и привычно объяснила:
– Да понимаете, они живут в своём мире, не знают реальной жизни и на самом деле считают, что если ты бедный, если не можешь найти работу, то сам виноват. Я вот занимаюсь наукой, и хотя и из простой семьи, но ко мне они относились с искренней добротой и уважением. А что другие не могут найти достойное занятие, и это совсем необязательно опустившиеся люди, а чаще всего ненужные современному обществу развлечений и престижа, они не понимают. Они родились в обеспеченных семьях, у них есть связи в обществе, и они считают, что пробиваются своим умом, а не работой своих предков, которые создали и эти состояния, и нужные связи. Да и, знаете, в одном я с ней отчасти согласна: те, кто не заботится о своих детях, кем бы они ни были – бедняками или президентами стран, – кто откупается от них или вообще забывает об их существовании, кто живёт только для себя или для карьеры, не имеют права рожать! Мать Ани ведь нашли, на следующее утро: она заигралась, да так, что даже не помнила, что у неё есть дочь.
– А что с девочкой? – спросила Лена.
– Ани выздоровела, её взяли к себе дальние родственники, я к ним часто езжу в гости. Она умная девочка, очень бойкая и толковая, сейчас уже учится в школе, и очень хорошо. Но слово «мама» для неё теперь связано в основном с плохими воспоминаниями.
– И вы это рассказали, чтобы показать, как опасны роботы? – Виктор не понимал, к чему был затеян весь этот разговор.
– Нет, не для этого. Да и это не конец истории. Я несколько дней отлёживалась, лечась от простуды, и обдумывала произошедшее. О помолвке мы с Полем тогда не успели объявить, и мне было легче всё решить. Я пришла к нему и сказала, что не выйду за него замуж.