Три лица Януса
Шрифт:
Услышав, как вошел сын, Арвид Янович захлопнул альбом и повернулся.
— Садись, сынок. И начинай про свое серьезное первым, — сказал он.
— Мы с Леной любим друг друга… Вот! — разом выпалил Сиражутдин. — Очень любим… И это, отец, очень серьезно. Честное слово.
— Про честное слово ты это зря. Я тебе верю, Сергей, и искренне рад тому, что такое крепкое чувство пришло в твое сердце. Но… Вот видишь, впервые возникло это слово «но», которое так часто приходится учитывать нам, людям, которые служат в разведке. Извини, может быть,
— Я отказался, отец.
— Тоже знаю. Но скажи мне: ты не передумал?
— Не передумал, отец, — твердо сказал Сиражутдин.
Арвид Янович поднялся, вышел из-за стола и молча заходил по комнате. Сиражутдин напряженно следил за ним.
Вилкс вдруг резко остановился подле него.
— Ответь мне на такой вопрос. Через несколько минут в наш дом войдет девушка. Она любит тебя, красивого и умного парня. Веселого, образованного. И конечно, мечтает всю жизнь быть рядом с тобой. Так это?
Сиражутдин пожал плечами.
— Наверное, — сказал он.
— Разумеется, она не знает твоей настоящей профессии…
— Как можно об этом спрашивать, отец?! Я ведь еще и Бауманский закончил. Лена знает, что я инженер. И все.
— Хорошо, — сказал Вилкс. — Но как ты ей объяснишь, что через два месяца отправишься в командировку?
— Через два месяца? — спросил Сиражутдин.
— Да, — жестко ответил Арвид Янович. — Через два месяца. Возник подходящий для тебя вариант. Мы обговорили его сегодня со Стариком. Он просил меня лично тебя подготовить. Так сказать, по-родственному.
— Ну что ж, — сказал Сиражутдин. — Все правильно. Мы поженимся, и я поеду.
— А на какой срок? — спросил Вилкс. — Тебе это известно? Ты знаешь, когда вернешься?
— На сколько надо, на столько и поеду, отец. Я готов к любому испытанию.
— Ты готов… Эх, парень, — вздохнул Арвид Янович, подошел к сыну и взъерошил рукою его волосы. — А Лена твоя готова? А если понадобится расстаться вам на пять лет? Или на десять? А если на всю жизнь? Прости, мне больно так говорить с тобой, я знаю, что бью тебя сейчас в самое сердце, но такова наша суровая правда — всегда уходить и не знать, когда вернешься. И ты думай не только о себе. Прежде всего думай о любимой женщине, которая останется в одиночестве и годами будет ждать мужа, не имея возможности получить от него ни единой весточки.
— Но позволь, отец! — воскликнул Сиражутдин. — Моя мать Муслимат и отец Ахмет были рядом и в жизни, и в смерти. Ты сам и мама Велта — вы всю жизнь вместе: и в гражданскую войну, и в Испании… Почему же моя будущая жена не может быть рядом со мной?
— А потому, мой мальчик, что твоя «легенда» и твое задание, те операции, в которых ты будешь принимать участие, продуманы до мельчайших деталей и рассчитаны на длительное твое пребывание за рубежом.
— Я знаю это, — сказал Сиражутдин. — И всегда был готов к любым вариантам.
— Прекрасно, Сережа! Но ведь у тебя есть выбор. Ты можешь остаться на преподавательской работе в нашей школе, жениться на Леночке и подарить мне внука. Ты думаешь, мне не хочется нянчить твоих детей? Еще как хочется, Сережа… Оставайся в Москве — и делу конец.
— Я уже сказал: нет. Ведь мне известно, как трудно готовить операцию по внедрению, и не имею права срывать ее. Нет!
— Но пять минут давно прошли, Сережа, — мягко сказал Арвид Янович. — Зови в дом девушку Лену, а я пойду поставлю чай и переоденусь.
— Может быть, ничего не надо, отец. После нашего разговора не стоит…
— Именно теперь и стоит… Да, вот еще что. Ян Карлович разрешил тебе съездить в Дагестан, на родину твоих предков. Отдохни, наберись сил. Просто выкупайся в Каспийском море, поброди по горам, поговори на родном языке — когда это тебе еще предстоит?! Да… Твои родители гордились бы тобой сейчас, Сережа. Ну иди, иди за Леной!
Когда они вернулись, Арвид Янович хлопотал в гостиной, мама Велта была в тот день с девочками на даче. Когда он повернулся, Лена увидела на груди Сережиного отца два ордена Красного Знамени.
Сиражутдин представил их друг другу, а когда Вилкс вышел на кухню, она шепнула Сиражутдину:
— Какой у тебя папа мужественный! Ну прямо как герой гражданской войны… И дважды орденоносец!
— А он и в самом деле герой, — ответил Сиражутдин.
Выпив с молодыми людьми чашку чая, Арвид Янович заторопился, сослался на дела и ушел, оставив Лену и Сиражутдина вдвоем.
— Ты знаешь, Сережа, вы такие разные внешне, а так похожи друг на друга, — сказала Лена, она ничего не знала об истинном происхождении Сиражутдина, как ни знал ничего об этом почти никто в Москве.
Он рассмеялся.
— Как же так? Такие разные и так похожи… Не в ладах ты с логикой, Ленуся. Да… Знаешь… я должен скоро уехать. Через месяц или два…
— Уехать? — спросила Лена. — Через месяц? Но куда?
— Это командировка… Служебная командировка. Очень далеко.
— На Дальний Восток? — спросила Лена. — И надолго?
— Этого я не могу тебе сказать. Видимо, надолго. Сам я ничего об этом не знаю…
— А кто знает? — спросила Лена.
— Думаю, что никто, — ответил Сиражутдин.
— Я понимаю… Хотя ты мне и не сказал ничего толком. Но ведь ты мне сразу напишешь, да?
— В отношении писем будет трудно, Ленуся. Место там такое… Как бы тебе сказать. Словом, почта плохо работает. Но, Ленуся, милая, я обязательно дам о себе знать. И у отца ты сможешь узнать что-нибудь обо мне.
— Ты какой-то странный сегодня, Сергей, — внимательно глядя на него, сказала Лена. — Ощущение такое, будто бы собираешься мне сказать нечто и не решаешься. А может быть, у тебя кто-нибудь появился…