Три Меченосца. Книга первая. Желтая сталь алфейнов
Шрифт:
Это были величественные создания, прекраснейшие из всех творений Эндармира — единороги, кланты. В Эфоссоре их называли маноклантами. Недаром во времена Эпохи Процветания королева Вирлаэсса Хаматра назвала этих животных священными.
Тэлеск смотрел на них как завороженный. Так прекрасно было это зрелище, что красота и величие его очаровывали. И только окрик Ноккагара вернул его к действительности.
— В сторону! — что было мочи выкрикнул Ноккагар, пытаясь перекричать громоподобный топот бесчисленных копыт. — Прочь с их пути!
Тэлеск опомнился. Вместе с чародеем они вскочили на лошадей и, свернув направо, помчались в сторону от дороги.
Тысячи ослепительно белых созданий проносились мимо них вдоль дороги на север, а из-за поворота нескончаемым потоком появлялись все новые и новые сотни клантов.
Лошади, тем временем, словно взбешенные, пытались рваться вслед за табуном, едва не скидывая наземь седоков. Ноккагар и Тэлеск едва удерживали их от внезапного желания следовать за древними братьями.
Вот наконец и последние единороги пронеслись мимо путников. Старец и юноша подождали, когда ветер рассеет пыль, поднятую огромным табуном, и лишь тогда возвратились на дорогу.
— В жизни не видел ничего подобного! — восхищенно вымолвил Тэлеск.
— Я тоже вижу такое впервые, — ответил Ноккагар. — Но я слышал, что в прошлом году уже было нечто подобное. Только что, Тэлеск, мы с тобой стали очевидцами грандиозного события, которое войдет в историю Гэмдровса как Великое Переселение Клантов. Они бегут из родных земель, которые были обжиты ими много столетий назад. Год назад другой табун клантов пронесся на север этим же самым путем. По слухам тот табун по численности много раз превосходил этот.
— Но что заставляет их бросать родные земли? — спросил Тэлеск.
— Тьма разрастается на юге, — сказал волшебник, пытаясь усмирить коня, который в очередной раз рванулся в сторону многотысячного табуна. — Помнишь, я говорил тебе в своем послании о том, что Дардол захватил Вирлаэсс? Так вот… Именно на землях Вирлаэсса располагается так называемый Клантский Лес, у восточных отрогов Небоскребущего Хребта. Вероятнее всего, фрэги, толдвиги и прочая нечисть уничтожают ту пущу и убивают клантов, поэтому те и вынуждены покинуть обжитые места.
Тэлеск задумчиво посмотрел на север. Табун клантов стремительно удалялся.
— А если Тьма будет изгнана из того леса, возвратятся ли они домой? — спросил он, обернувшись к Ноккагару.
— Вряд ли, — ответил тот.
— Почему?
— Во-первых, в какой лес? Не думаешь ли ты, что нечисть посрамится стереть его с лица земли? После падения Мрака в Вирлаэссе это королевство навеки останется безжизненной пустошью. Это ясно как день. Ведь так и случилось некогда с древним Королевством Запада, что располагалось далеко за Небоскребущим Хребтом. — Ноккагар неопределенно указал рукой на запад. — Оно было основано еще в начале Первой Эпохи Мрака и просуществовало меньше семисот лет прежде чем Дардол покорил и уничтожил его. До тех пор королевство звалось Прекрасным Краем, Страной Песни, теперь же там лишь выжженная земля и голые камни, и нет там ни одной живой души. Посему клантам после гибели Короля Мрака будет уже некуда возвращаться. К тому же, ежели нам вообще суждено победить Его, никто ведь не известит их, что можно вернуться домой.
Всадники продолжили в путь. Остаток дня пролетел незаметно. К вечеру далеко на западе горизонта, за густыми хвойными лесами, стала виднеться сероватая завеса тумана. Она нависала над водами широкого внутреннего моря, а впереди, в глубокой лощине, окутанные вечерним сумраком, угадывались очертания
— А вот и она! — произнес Ноккагар, приподнявшись в седле и протянув вперед руку. — Гавань Вечной Дружбы!
Да, это была она, знаменитая Гавань… Она была основана в 46-м году Второго Мрака королями Вирлаэсса и Антшины — Эннэнладом и Туретсаром — и королевой Эфоссора — Эрданнат, дочерью самого Эрдонира, — во имя вечного содружества между тремя королевствами. Однако в 1425-м году Антшина преступила клятву дружбы и союзничества, попытавшись захватить Эфоссор, из-за чего и была исключена из Союза Королевств.
Гавань Вечной Дружбы никогда не подвергалась нападениям, все войны обходили ее стороной. Было ли то просто волей случая, или же здесь крылось что-то другое, неизвестно. Она развивалась и процветала. Эрварейны, хомагейны и анты правили здесь поочередно, по 10 лет, и передавали правление из рук в руки представителю соответствующей стороны. Хотя, после того, как Антшина выступила с мечом на Эфоссор, Гаванью стали править только эрварейны и хомагейны. Но, как известно, Вирлаэсс, страна Сынов Хомагона, прекратил свое существование вскоре после возвращения Дардола, посему Эфоссор остался единственным и полноправным держателем власти в Гавани. Так уже без малого двадцать зим она находилась под знаменем Эфоссора.
Население же Гавани оставалось самым разным. Жили здесь выходцы из Эфоссора, Вирлаэсса, Огражденного Королевства, а также, разумеется, из Хилта. И даже некоторые анты, как ни странно, продолжали спокойно жить здесь после предательства Антшины.
Всадники повели скакунов рысцой, въезжая в открытые деревянные ворота Гавани. Вернее сказать, ворота были не открыты, а лежали чуть поодаль, сорванные с петель. Тэлеск с удивлением посмотрел на них и вскоре обнаружил, что не только ворота, но и часть высокого частокола, ограждавшего Гавань Вечной Дружбы, снесена. Да не просто снесена, а разбита в щепки. По первому взгляду, можно подумать, что поселение подверглось вражескому нападению.
Но никакого нападения не было. Путники увидели это, уже проезжая по улицам Гавани, между ее постройками. Хотя и здесь местами остались следы недавних разрушений. У одного из каменных домов, который заметно превосходил в размерах все прочие, Ноккагар велел остановиться. Крыша дома была выложена гладкой черепицей, а над ней, развеваясь по ветру, красовался большой стяг. На нем был изображен корабль на фоне моря — эмблема Эфоссора.
Невзирая на вечернее время, на улицах было полным полно народу, и большинство поселенцев о чем-то оживленно разговаривали. Прислушавшись, Тэлеск смог разобрать то, о чем вели беседу три старика, которые сидели на лавке поблизости.
— Наши кони так, рвались, когда этот табун скакал, через Гавань, что чуть было не разрушили новую конюшню, которую я отстроил накануне, — возмущенно проворчал один из них.
— Хорошо бы, ежели это были последние, — сказал другой старик.
— Да, — вздохнул третий. — Коли так будет продолжаться, то я и не удивлюсь, если в один прекрасный день эти табуны сметут Гавань ко всем гоблинским праотцам!
— Да уж, — произнес второй. — В прошлом-то году табун клантов растоптал всю мою рассаду, будь они неладны. Но это случилось ночью, когда все спали в своих домах. Да и в этот раз нам повезло, потому как была ночь, когда они пронеслись по Гавани. Но если такой табунище проскачет здесь ясным днем, когда улицы исполнены народу, то с таким же успехом будет растоптана большая часть населения.