Три мести Киоре 2
Шрифт:
Течение времени в ровно освещенных пещерах без солнечного света не чувствовалось, и его отмеряли только удары колокола, чей звук так искажал камень, что оставалось лишь монотонное гудение и вибрация. Еду ей принесли — овощной суп, кусок черного хлеба и кувшин воды. Желудок свело и от голода, и от детских воспоминаний…
Настал вечер, и Киоре пошла искать источник — какое счастье, что скоро ей не надо будет хромать! Монастырь выглядел настоящим лабиринтом с жуткими статуями, у которых только и оставалось молитвой просить о чуде, о знаке, который направит
— К источнику ведет этот коридор, — тихо подсказал ей встречный монах, указал направо, не останавливаясь, и растворился где-то за спиной Киоре, словно и не было его.
Источник находился в огромной пещере, где с потолка свисали каменные зубцы. От воды поднимался пар, и одежда сразу прилипла к телу. Сняв робу, Киоре носочком потрогала воду — приятная, теплая, как парное молоко. Быстро омывшись, она вернулась в коридоры, но не нашла в них ничего кроме келий, она даже дергала статуи святых за руки, за уши и носы, надеясь, что так откроется какой-нибудь тайный ход, но все оказалось тщетно.
Пыльная, уставшая и абсолютно ничего не добившаяся Киоре рухнула на свою кровать в келье и уснула, чтобы после скудного завтрака снова ринуться на поиски.
— Тебе пора на молитву о чуде, — застал ее врасплох в одном из коридоров настоятель.
Киоре пришлось отстоять несколько часов на коленях в продуваемом зале перед книгой Ги-Ра… Колени болели страшно, всё затекло, но настоятель оставался непреклонен.
— Если не молиться об исцелении, чуда не произойдет, — шепнул он, уходя из общего зала, где посменно молились монахи за души погибших.
«Чудес в любом случае не бывает», — фыркнула Киоре, когда поднялась на ноги, и те закололо сотней иголок. Она шла к себе, по пути проверяя стены на предмет скрытых механизмов, и замерла недалеко от кельи настоятеля.
— Я прочитал письмо герцога Миста. Будешь ждать, пока я напишу ответ? — услышала она его голос.
— Я могу передать ваш ответ посыльному на словах, если так будет лучше, — отвечал кто-то юный.
— Передай, что раньше озвученного герцогу Хайдрейку срока монастырь не примет его. Двери монастыря откроются перед ним только по личному приказу кардинала!
Из кельи выбежал пацан лет тринадцати с горящими от предвкушения глазами — когда еще ему доведется быть голосом настоятеля и передать столь важные слова, предназначенные не последнему человеку империи?
Киоре спряталась за статуей, и черный плащ надежно скрыл ее в тени. Она услышала двойные шаги — всё время разговора в келье был кто-то третий. В коридор вышли настоятель и седобородый старец с шаркающей походкой.
— Освеш… Сколько лет о нём никто не вспоминал! — злился настоятель.
— Его рассудок за последний год сильно помутился, — проскрипел старик.
— Проведай его сегодня ты.
Старик поклонился и отделился от настоятеля, свернул в другой коридор, и Киоре тенью скользнула за ним, неслышная и невидимая. Следом за монахом она спустилась в сырое подземелье с коридорами, затянутыми паутиной: и как она сама не натолкнулась на этот проход? Ступени становились
Киоре замерла, и дыхание у нее перехватило, руки задрожали. Здесь, всего в нескольких метрах, ответ на многие ее вопросы. Здесь тот, кто нанял убийц для посольства. Для ее отца. Он жив, он дышит, он сидит за каменной стеной — ничтожная преграда!
Шаг назад. Еще один. И еще. А потом озарение, бросок вперед — она хватает ключ из двери и бежит прочь, пока старик ее не увидел и не услышал. Сердце бьется так сильно, словно вот-вот выпрыгнет из груди!
Близость мести застилала глаза пеленой, лишала рассудка, и успокоилась Киоре, только искупавшись в источнике. Переплыв его, спрятала ключ, завернутый в черную ткань, за пятым каменным выступом, росшим из стены, убедилась, что оттуда в воду он никак не упадет.
Расслабившись, легла на воду, раскинув руки и ноги звездой. Пар клубился, облизывая каменные зубцы на потолке. Несмотря на влажность вокруг, в горле пересохло.
Киоре придет, совсем скоро придет к Освешу. Она перережет ему глотку. Или лучше сначала выколоть глаза? Его ли то была идея и приказ или убийцы решили так поиздеваться над заказанными жертвами? Скоро она узнает…
Но что могло понадобиться Дорану от Освеша? Зачем ему общаться с ним? Разве Тайный сыск не допросил его много лет назад, когда арестовал? Тревога холодила кончики пальцев даже в теплой воде. «Ниира должна покинуть монастырь до приезда Дорана, — рассуждала она. — Значит, надо найти способ пробраться сюда тайно, после отбытия баронеты. И Освеша надо убить до того, как с ним поговорит Доран».
Синяки на коленках от стояния на жестком каменном полу приобрели прекрасный фиолетовый цвет, а молитву Киоре терпела, сцепив зубы. Еще несколько монотонных дней, и она нашла то, что так долго искала. Раз в неделю в монастырь прибывала телега с продовольствием для монахов…
— И никогда не бывает проблем? Она всегда приходит вовремя? — спросила она монаха.
— Ни разу не случалось, — ответил тот и поспешил уйти от гостьи.
От синевы лоскута неба, видного со двора, глаза заболели, и Киоре крепко зажмурилась, чтобы, вдохнув, нырнуть обратно в каменные тоннели и сообщить настоятелю, что она покидает их.
— Тогда поступим так. Сегодня еще одно омовение, а завтра после утренней молитвы ты поднимешься с колен и перестанешь хромать. Я объявлю о чуде, и после этого ты покинешь монастырь.
Утром в монастыре так сильно пахло благовониями, что хотелось пройти сквозь гору — лишь бы на свежий воздух! Тяжелые, густые запахи наполняли грудь при каждом вдохе, оседая в легких; Киоре от них задыхалась, но терпеливо снесла очередную молитву в общем зале.
Ги-Ра на возвышении лежала толстым талмудом, ее страницы пожелтели и как будто припылились. Лепетали свои молитвы монахи. От запахов кружилась голова.