Три метра над небом: Я хочу тебя
Шрифт:
62
Невероятно. Джин согласилась. Правда, ей пришлось сказать, что, кроме меня, в турне едут еще три-четыре человека, но родители не возражали. И произнесли одну обнадеживающую фразу: «И потом, там ведь и он будет…». Он — должно быть, это я. Полный абсурд. Впервые родители девочки думают, что рядом со мной она в безопасности. Короче, хоть для чего-то пригодилась мне эта воронка. Джин в безопасности… Да, в моих объятиях! Мечта, да и только. Билет в самолет бизнес-класса. Таиланд, Вьетнам и Малайзия. Все оплачено, все организовано. Иногда добрые дела приносят пользу. Даже в таком безразличном и несправедливом мире, как наш. Иногда. Когда тебе встречается
Впрочем, не совсем, что касается меня, я не совсем безмятежен. Оглядываюсь вокруг. Что за чушь. Нет, этого не может быть. Ева, стюардесса, никак не может работать на тайландских линиях. Девушка с миндалевидными глазами, со слегка смуглой кожей, в безукоризненной униформе, указывает нам наши места. Я ей улыбаюсь. Она очень любезна. И к тому же хорошенькая. Предлагает нам что-нибудь выпить. Когда она удаляется, я получаю толчок локтем.
— Ай!
— Я хочу, чтобы ты не очень-то любезничал со стюардессами.
— Да я никогда с ними и не любезничал.
— Покажи-ка глаза…
Я, смеясь, надеваю очки.
— Здесь слишком яркий свет!
Она пытается сорвать с меня очки.
— Нет, серьезно, я хочу знать… у тебя была история с какой-нибудь стюардессой?
Я улыбаюсь. Делаю глоток из стакана, любезно предложенного девушкой из тайской авиакомпании. И быстро целую Джин. На наших губах — шампанское, я хочу, чтобы поцелуй длился дольше. Вкус шампанского, кажется, действует на нее успокаивающе. А может быть, мой поцелуй. А может быть — мое «никогда». К тому же самолет начинает выбивать барабанную дробь. Джин крепко прижимается ко мне, забыв о моем сомнительном прошлом и волнуясь лишь о неминуемом настоящем. Взлет. Мы летим. Шасси убрали. Самолет набирает высоту. Он поднялся до облаков. Вечернее солнышко ласкает нас сквозь окошко. Джин расслабляет свои объятия и кладет мне голову на плечо.
— Я тебе так не помешаю?
Я не успеваю ей ответить, чувствую, что она засыпает, ее покидают все недавние тревоги, ей спокойно в моих руках, в самолете, высоко над землей, посреди наших облаков, таких легких. Она чувствует себя уверенно, она наполнена нежностью. Я стараюсь как можно меньше двигаться. Вынимаю из сумки Люси Кроун, книгу, которую подарила мне мама, и начинаю читать. Мне нравится, как она написана. По крайней мере, первые страницы неплохие.
«Oh happy day…» — раздается неожиданно музыка. Оказывается, я заснул. Книга лежит на столике. Джин — рядом, она, улыбаясь, смотрит на меня. В руках у нее фотоаппарат.
— Я тебя несколько раз сфотографировала, пока ты спал. Ты был прекрасен… ты выглядел таким добрым!
Я обнимаю ее и притягиваю к себе.
— Да я и так добрый… — И целую ее.
Более-менее удовлетворенная моим утверждением, она решает все же ответить мне на мой поцелуй. И тут мы замечаем, что рядом кто-то есть. Мы отрываемся друг от друга, нисколько не смутившись. По крайней мере, я. А она краснеет. Это все та же стюардесса, с двумя стаканами в руках. Профессионально любезная, она не дает нам погрузиться в нашу любовь.
— Это вам… Осталось несколько минут…
Мы берем их, полные недоумения. Стюардесса, тонкая и легкая, исчезает так же неожиданно, как и появилась.
— Слушай, а ведь
Джин смотрит на часы.
— Осталось несколько секунд.
Из кабины пилота слышится какой-то странный счет с американским акцентом:
— Три, два, один… поздравляем!
Музыка звучит громче. Джин целует меня.
— Поздравляю, Стэп, с Новым…
Мы чокаемся нашими стаканами, так вовремя подоспевшими. И еще раз целуемся. И еще. И еще раз. И не боимся, что нас прервут. Все пассажиры поют и радостно празднуют наступление Нового года, начало отпуска или возвращение домой. В общем, все счастливы. У всех в руках шампанское. И все на седьмом небе, во всех смыслах. Самолет немного спускается, и это не случайно.
— Смотри… — говорит Джин, указывая куда-то за окошком.
Где-то там внизу уже празднуют. И огни фейерверков взвиваются с земли, чтобы долететь до нас. Чтобы поздравить нас, и пожелать нам доброго пути. Они раскрываются под нами, как распускающиеся разноцветные цветы. Образуя немыслимые узоры. Столбы огненных брызг в завораживающем порядке высвобождаются, выбросив огонь в небо. Один за другим. Один внутри другого. Мы впервые в жизни видим их сверху. Мы с Джин сидим, обнявшись, наши лица обрамлены окошком, и мы наблюдаем последнюю фазу фейерверка, известную только звездам, облакам и небу… Джин в восторге смотрит на огни.
— Как красиво!
Далекие огни бросают на нее отсвет. Легкие касания светящихся гроздьев ласкают ей щеки. И я, невольный зритель чудесной картины, прижимаю ее к себе. И целую. Она мне улыбается. Мы смотрим за окно. Странная игра часовых поясов, декретных часов, быстрого перелета над далекими странами дарит нам еще один Новый год, потом еще один, и еще. Каждый следующий час — это снова полночь. А значит, снова Новый год, и так далее, и так далее. И разнообразные фейерверки, летящие в небо в разных странах, долетают до нас. Приближаясь, они улыбаются и несут нам поздравление от неизвестного пиротехника. А музыка продолжается. И самолет быстро и спокойно продолжает свой путь. Он пересекает небо, счастье и надежды бесчисленного множества стран. А стюардесса, точная и дисциплинированная, появляется и исчезает ровно в каждый Новый год, разнося шампанское. А мы, пьяные от счастья и вина, поздравляем друг друга еще и еще, а потом еще. Мы поднимаем тост несколько раз в один и тот же Новый год, и каждый раз — с искренней радостью: пусть этот год будет счастливым… — и, отпраздновав их все, устав от этих Новых годов, прошедших за один миг, мы засыпаем, спокойные и счастливые.
Мы просыпаемся на пляже. И нам кажется, что нам это все еще снится. Это море, эта кристально чистая и теплая вода, это солнце и эти закаты.
Тайланд, остров Самуи.
— Ты видел, Стэп, все это похоже на рекламные открытки. Я всегда думала, что какой-то мошенник изготавливает их на компьютере.
Джин стоит в воде.
— Даже если бы я сильно поработал, я не смог бы такого себе представить.
— Конечно, такая фантазия есть только у Бога. Причем, непонятно откуда: вряд ли у Него были примеры для подражания… Великий художник…
С этими словами она выходит из воды, оставив меня одного среди тысячи разноцветных рыбок и без ответа. Но тут мне кое-что приходит в голову.
— Эй, но все же можно еще и Романи спасибо сказать.
Она смеется и идет в сторону бунгало. Без парео. Безмятежная и спокойная. Нарочно игриво покачивая бедрами. По пути она здоровается с маленькой тайландской девчушкой, которая назвала ее по имени: они уже подружились, и Джин подарила ей майку.
Вьетнам. Пхукок.