Три метра над небом: Я хочу тебя
Шрифт:
65
Следующие дни в Риме — самые обычные дни. Часовой пояс занял свое место. Снова холодно. Мы живем под разными крышами. Море отдаляется. Становится воспоминанием. Только фотографии напоминают об этом удивительном путешествии.
Но и они, в конце концов, занимают свое место в какой-нибудь коробке и забываются. Романи был рад нас снова увидеть, веселых и загорелых — в общем-то, благодаря ему. Еще больше он обрадовался, узнав, что мы готовы подписать контракт — работу мы получили тоже благодаря ему. У Паоло и Фабиолы, похоже, все хорошо. Паоло оставил идею стать агентом. Моим агентом. Он снова вернулся к своей коммерческой деятельности. Он позволяет Фабиоле, своей подруге, принимать за него решения, и поэтому все счета у него снова сошлись. Потому что, если бы у него счета
— Привет, что делаешь?
— Собираю сумку и иду в спортзал.
Жизнь обрела прежний ритм. И Джин тоже.
— Да ты что, я тоже туда собираюсь, но чуть позже. Сегодня я иду… — она делает паузу, разыскивая в своем календаре подходящий спортзал. — В «Грегори Джим» на улице Григория VII! Хотя бы не слишком далеко. Увидимся?
— Конечно.
— Тогда целую и до скорого.
Даже не знаю, что должно случиться, чтобы я потерял уверенность в этом «конечно».
В спортзале здороваюсь с народом. И начинаю тренироваться. Без особых рывков, без напряга. Боюсь потянуть мышцы. Слишком долго я не тренировался.
— Эй, привет, с возвращением!
Это Гвидо Балестри, худой и, как всегда, улыбающийся. На нем все так же болтается бордовый тренировочный костюм, и новый худи, но той же марки, что и все его вещи.
— Привет. Тренируешься?
— Нет, я зашел в зал специально — надеялся встретить тебя.
— У меня нет ни лиры… — он смеется, потому что мы оба прекрасно знаем, что это последнее, в чем он мог бы испытывать нужду. — И некоторое время мне нельзя драться.
— Это точно. Не стоит лишний раз высовываться. Ты теперь звезда драки! — я понимаю, что он, должно быть, следил за моими перипетиями. Но он считает нужным подчеркнуть это. — Я вырезал все статьи: герой, рыцарь, палач телевидения…
— Да, им досталось.
— Судя по фотографиям, которые я видел — изрядно!
— Я и не знал. Что, фото тех троих тоже напечатали? Я что-то не видел.
Но это неважно. Я и сейчас зримо представляю себе ту сцену, со всеми ее участниками. Стараюсь перевести разговор на другую тему.
— Ну ладно, кроме шуток, что я могу для тебя сделать?
— Это я могу что-то сделать для тебя. Я заеду за тобой в девять, Стэп. Ты свободен?
— Смотря для чего.
— Эй, да ты стал как те дамочки, что строят из себя черт-те что. Из разряда «я пошла бы, но не могу». Я отвезу тебя на классный праздник, там все в порядке, все путем, и только не говори мне, что попал под чей-то каблук! Увидимся с друзьями, оторвемся!
Идея снова встретиться со старыми друзьями нравится мне. Прошло столько времени. Почему бы нет. Отключиться на некоторое время от всего. Окунуться в прошлое. Думаю о Полло, и мне уже не больно. Тряхнуть стариной — это то, что надо. Хлопнуть по плечу ребят, которых столько не видел. Пара-тройка воспоминаний, крепкие рукопожатия и искренние взгляды. Друзья по дракам. Самые верные друзья.
— Почему бы нет.
— О’кей, тогда дай мне адрес, я заеду за тобой на машине.
Мы прощаемся.
— До девяти! Спасибо…
Продолжаю заниматься. Делаю это с большей отдачей. Какая самонадеянность! Что ты делаешь? Ты хочешь снова быть в форме, чтобы встретиться со старыми друзьями? Быть на высоте их представления о тебе? Стэп, легенда! Посмеиваясь над собой, решаю заканчивать с тренажерами и отправляюсь в душ.
Некоторое время спустя, дома. У меня звонит телефон.
— Привет, ты так и не заехал.
Джин несколько разочарована.
— Нет…
— Да где там! Пришлось помогать маме с покупками. Потом она поняла, что забыла купить молоко, и я снова пошла в магазин. А потом еще и лифт сломался.
— Хоть ты и не ходила в зал, все равно ты в хорошей спортивной форме.
— Да, уж. Ягодичные мышцы у меня что надо! Хочешь приехать посмотреть на них сейчас? Мне как раз надо пойти наверх забрать белье на террасе — сегодня обещали дождь.
— Нет, не смогу. За мной скоро заедет один приятель.
— А-а… — Джин заметно огорчена.
— Один мой друг, Гвидо Балестри, такой длинный худой… Он был тогда, когда мы ходили к «Полковнику», — я стараюсь успокоить ее.
— Нет, не помню. Хорошо, как хочешь. Я все равно иду на террасу. А потом…
— Ну ладно, не дуйся. Как там, все еще ничего?
— Пока нет. Пока ты еще папаша в проекте…
— Ну, этим надо воспользоваться — сегодня же это и сделаю. Давай, может быть, созвонимся сегодня.
— Никаких «может быть». Созвонимся! И без отговорок.
— Хорошо, — я смеюсь. — Как скажешь, третий дан.
Я не успеваю повесить трубку, как снизу звонят.
Это Гвидо.
— Иду.
66
Раффаэлла в волнении ходит по дому. Что ты будешь делать? Ничего не сходится. Это хуже, чем в колбасном магазине: каждый раз у тебя на чеке что-то добавляется, или на заправке на площади: тебе заправляют полный бак и моют машину. И это люди, которым ты доверяешь, — они извиняются и произносят одну и ту же фразу: «Ну посмотрите, это же пустяк. Один евро, синьора, ну что тут такого?». Кажется, тебя специально выбрали для их трюков. Но здесь речь совсем о другом. О Клаудио. Клаудио изменился. Взять позавчерашний день, когда они занимались любовью: он почему-то не захотел снять рубашку. Странно. Он даже читает теперь не то, что всегда — что уж говорить о музыке. Раньше он читал только «Диаболик», максимум — «Панораму». Да и то покупал ее, только если на первой обложке была какая-нибудь красуля. Естественно, полуголая. Ну, это-то в порядке вещей. Он, конечно, утверждал, что внутри — очень важная статья о мире финансов. А сейчас? Как объяснить эту книгу? Раффаэлла подходит к тумбочке Клаудио и берет ее в руки. «Стихи» Гвидо Гоццано. Перелистывает ее. Ничего особенного. Ничего в них нет. И вдруг из книги что-то падает на пол. Открытка. Раффаэлла быстро переворачивает ее, чтобы посмотреть, что там написано. Ничего. Только марка и подпись того, кто ее послал. «Ф». Одна буква «Ф». Марка бразильская. Кто бы мог ему ее послать?
Кто-то, кто был в Бразилии. Она смотрит дату на штемпеле. Открытка была послана шесть месяцев назад. Кто из друзей мог ездить в Бразилию шесть месяцев назад? Филипп, Ферруччо, Франко. Нет. По-моему, никто из них не ездил. Тем более, жены никого из них бы туда не отпустили. Разве что кто-то из них ездил туда тайно… И послал Клаудио такую открытку с буквой «Ф»? Нет. Не сходится. Раффаэлла переворачивает открытку и смотрит с другой стороны. Там некая бразильская красотка. Классическая фотография девицы, идущей вдоль пляжа, выставив напоказ задницу в купальнике размером с фиговый листок. Странно, но на фото четко видно ее лицо. Она улыбается. Ничего такого. Она кладет открытку обратно в книгу и листает ее дальше. На одной странице видит фразу, подчеркнутую красным карандашом. Что за ерунда? Клаудио ненавидит красный цвет. Он бы ни за что не взял такой карандаш. Он напоминает ему о его школьных ошибках, которые Клаудио делал именно потому, что никогда ничего не читал. А сам подчеркнутый стих? «Мне нравятся лишь розы, что не сорвал». С приписанным восклицательным знаком. Восклицательным знаком? Кто-то еще вдобавок нарушил синтаксис поэта, исказил его. Этот кто-то никого и ничего не уважает. Даже меня. В первую очередь — меня. Раффаэлла быстро добирается до последней страницы, чтобы посмотреть, есть ли там цена. Но цены нет. То ли ее стерли, то ли заклеили. Нет, вот цена. Она присматривается. Раффаэлла подносит книгу к лицу. И вдруг видит следы от клея. Цена была заклеена. А потом наклейку содрали. Это сделал Клаудио! Он не хотел, чтобы увидели название магазина, где купили эту книгу. Ему ее подарили! И подарила ее эта «Ф». Эта вонючая «Ф». У Раффаэлы в голове все встает на свои места. Нужно что-то придумать.