Три мудреца в одном тазу
Шрифт:
— Шеф, [цензура]!!! — взревел он, рефлекторно кидаясь вперед.
В колышущемся свете факелов он увидел, как с крепостной стены (он не знал, что это не просто стена, а Привратный корпус) падает здоровенная каменюка. Катится по широченному желобу, похожему на водосточный, раздувшийся в несколько раз. А ведь он уже обращал внимание на эту штуку, гадая, зачем она тут нужна…
Теперь стало понятно — оборонное устройство.
Натренированному телохранителю показалось, что время замедлило ход. Глыба, способная расплющить в лепешку слона, падала медленно-медленно, как
А в следующее мгновение камень упал точно на макушку робоскафа. Старый Наместник Машин знал свое дело туго.
Взвыла и тут же замолчала тревожная сирена. Кабина резко распахнулась — сработало страховочное устройство. Колобкова «выплюнуло» наружу за долю секунды до того, как пилотское место превратилось в нечто бесформенное. Толстенький бизнесмен неуклюже шмякнулся на землю с добрых семи метров.
Робоскаф какое-то мгновение покачивался — антигравы боролись с чудовищным весом, добавившимся сверху. Глыба сплющила чудо-машину до состояния гармошки, и так и застряла в ней своеобразным куполом. Антигравы боролись изо всех сил, но потом их природный враг, гравитация, все же победил. И «Амацумара» начала медленно падать.
Прямо на валяющегося без сознания Колобкова.
— Не-е-е-е-ет!!! — заорал Гена, рыбкой прыгая к начальству.
Колобков мгновенно очнулся. Любой очнется, когда так орут. Очнулся и даже успел отпрянуть назад… но уже слишком поздно. Тяжеленный робоскаф, украшенный «вишенкой», упал прямо на него.
К счастью, немного все же не дотянулся — под удар попала только правая нога до колена. Бизнесмен испустил ужасный крик, перед глазами поплыли красные круги. Боль была дикая, непередаваемая.
— Шеф… шеф… — забормотал ошеломленный Гена.
Телохранитель, сам не понимая, что творит, схватился за край изуродованного робоскафа и начал… поднимать его. На руках и спине кожа лопнула, из трещин посыпался песок, моментально схватывающийся грязевыми лепешками. Ноги по щиколотку ушли в землю, на коленях и бедрах кожа тоже треснула, выпуская песочные струйки.
Как только расплющенная нога освободилась, Колобков лихорадочно отполз назад. Он уже не кричал — только подвывал от боли, с тоской глядя на то, что минуту назад было совершенно здоровой конечностью. Теперь она превратилась в окровавленную кожаную тряпку.
— Уууууууу!!! — завыл он, подволакивая ногу. — Ге!.. Геныч, твою мать, Геныч!..
— Шеф!!! — заревел телохранитель, отталкивая робоскаф назад. На шее у него лопнула вена, и оттуда тоже брызнула струйка песка. — Шеф, я!.. я сейчас!..
Атлет начал растерянно озираться, не зная, что делать. Его взгляд упал на вяло похрапывающего Каспара, и Гена немедленно начал трясти его за грудки.
— Ты!.. — зарычал он. — Мутант бородатый!.. Ты что со мной сделал?!! Почему из меня песок сыплется?!!
— Что за поведение?! — возмутился проснувшийся волшебник. — Убери руки, молокосос, а то я тебя!.. Сейчас!..
— Безмозглый
— Да пошла ты в задницу!!! — заорал на нее Колобков. — Сделай что-нибудь, сука, я же сейчас кровью истеку!!!
— Я вам не нанималась… — пробормотала чертовка.
Но все же соизволила помочь. Она с помощью Гены подтащила воющего от боли Колобкова к робоскафу и воспользовалась одним из уцелевших щупов — он все еще оставался в форме резака. Несколько секунд работы, и вот кожаная мочалка, недавно бывшая ногой Колобкова, валяется на земле. Ампутацию сделали чуть ниже колена — в принципе, Петр Иванович еще неплохо отделался.
— Моя прелесть!!! — взвыл Колобков, глядя одновременно на потерянную ногу и изуродованную «Амацумару». — Суки!!! Суки гребаные, ненавижу!!!
— Кажется, этот человек чем-то расстроен? — добродушно улыбнулся Каспар, не понимающий причины такого гнева. — Помню, однажды я тоже сильно расстроился — сломал любимую палку… О голову ужасного чудовища! Оно было черное, кудрявое и почему-то таскало с собой огромную книгу…
— Надо прижечь, а то гангрена будет, — задумалась Стефания, глядя на кровоточащую культю. — Ну-ка, слон, отвинти клапан.
Вновь в ход пошла газовая горелка. Колобкову в рот запихали деревяшку, приказав закусить — боль была воистину чудовищная. Он мычал и дергался, глаза налились кровью и едва не вылезли из орбит, когда голубое пламя коснулось кожи.
— Папа?!! — ужаснулась Оля, также вернувшаяся обратно. — Папа, что…
— Ольга Петровна, вам лучше не смотреть, — загородил ей обзор Гена.
— Гена, а с тобой что?! — еще больше ужаснулась Оля.
Телохранитель только вздохнул. Песок из него уже не сыпался — все трещины закрылись пока что сырыми, но с каждой секундой твердеющими нашлепками. Суставы с трудом сгибались, дышал Гена редко и с жутковатым хрипом.
— Твою мать!.. — выдохнул Колобков, опираясь ему на плечо. — Ну, твою мать!.. Я теперь, блин, как этот гребаный Сильвер, твою мать! Еще Петровича вместо попугая, и все — боекомплект! Эй, вы, уроды!!! — заорал он в сторону ворот. — А ну, выходите, сколько вас там есть!!! Я вас сейчас всех один ухайдакаю!!!
Конечно, его не услышали. Но так уж совпало, что стражники, отправленные Наложницей Голоса, именно сейчас повалили на выход — хватать пленников. Все-таки от уничтожения «Амацумары» до нынешнего момента прошло всего несколько минут.
— Гы-гы!.. — нервно хохотнул Колобков, увидев эту толпу. — Вот ведь ляпнул, не подумав…
— Так, слон, сажай его на… на этого белого и пушистого, — приказала Стефания. — Девчонка, подвинься. И бородатого тоже сажай, а то он еле плетется.
Колобкова и Каспара спешно усадили. Одноногий бизнесмен протестующе заворчал — сидеть на хомяке ему не понравилось. Любимая дочка пригрозила, что сгонит его нафиг, и пусть его тогда утыкивают копьями. Больше возражений не поступало.