Три недели с леди Икс
Шрифт:
И Торн вернул Ксенобии родителей. Да, они были необычными, странными… и все же они любили ее.
Следующим вечером господам Бинку, Дюссо и Джорди выпала величайшая честь обедать в резиденции герцога Вилльерза и его супруги, которые были сердечно благодарны им за спасение жизни старшего сына.
Помимо герцогской четы, за столом присутствовал и будущий герцог Пиндар, лорд Броуди. Новость о несчастье, случившемся с Торном, в одночасье облетела весь Лондон, и Вэндер счел своим долгом приехать. Объяснил он это следующим образом: «Я всегда знал, что у Торна каменная башка, но хотел убедиться в этом воочию».
Присутствие за столом стольких знатных особ
Торн ухмылялся, глядя, как отец надменно отверг напиток – и на то, как мачеха с явным удовольствием прихлебывала из кружки пенное варево. Он улыбался, глядя на ближайшего своего друга, с истинно герцогским достоинством признавшего свое поражение. Торн с обожанием смотрел на женщину, что вскоре станет его женой…
Незадолго до застолья архиепископ нехотя предоставил Торну еще одно разрешение на брак – на сей раз в нем черным по белому значилось: «Мистеру Тобиасу Дотри, намеревающемуся сочетаться брачными узами с леди Ксенобией Индией Сент-Клер».
Они поженятся завтра утром, на церемонии будут присутствовать герцог и герцогиня Вилльерз и трое бывших «жаворонков». А Эвандер Броуди, наследник герцога Пиндара, будет шафером – хотя сейчас он, смеясь, предлагает Индии воспользоваться последним шансом и все-таки стать герцогиней Пиндар…
– Никогда! – рычал Торн, прижимая к сердцу свою любимую совсем не аристократическим жестом и целуя ее в шею, на которой сверкала алмазная россыпь… Фамильные драгоценности Индии были отреставрированы и вычищены в мастерских мистера Фартингейла.
– Эти камушки жалко выглядели, когда Бинк выудил их из реки, – говорил Дюссо герцогу Вилльерзу. – Теперь, когда они вычищены, их и признать трудно!
Дюссо довольно ухмылялся. Расплылись в улыбке и Бинк, и Джорди. Они вновь нырнули в Темзу и вышли из этой борьбы победителями!
Торн чувствовал то же: река едва не прикончила его, зато вернула ему Индию, а за это он и жизни бы не пожалел! Ведь не будь он «жаворонком» в детстве, он никогда бы не стал тем мужчиной, которого Индия полюбила…
Под столом Торн крепко держал невесту за руку.
А герцог, лукаво усмехаясь, рассказывал Индии о том, как он послал Торна в Пигглтон.
– Я рассудил, что пора Тобиасу понять, насколько крепко он вас любит. – Герцог нежно взглянул на собственную жену из-под тяжелых век. – В конце концов, он мой сын. А там, где дело касается женщины, мы теряем остатки рассудка…
Элеанор нежно склонилась к супругу, и волосы ее скользнули по роскошному камзолу герцога.
– Мой муж изобразил из себя Купидона… он любит подобные забавы!
Индия рассмеялась, и Торн, в который уже раз, подумал, что готов слушать этот смех до конца своих дней…
Он навсегда запомнит, что пережил той ночью, в Пигглтоне, когда думал, что Индия вот-вот станет женой Вэндера. Сердце его тогда едва не разорвалось. Однако отец не ошибся: это был хоть и болезненный, но необходимый урок. Торн на самом деле осознал то единственное, что имело значение в его жизни: свою любовь.
Торн вновь крепко стиснул под столом руку Индии. И вдруг вспомнил: никакой он не джентльмен! Он «жаворонок», и за столом с ним сидят трое точно таких же «жаворонков»…
Тогда Торн нежно взял в ладони лицо Индии и поцеловал ее. А руки девушки обвились вокруг его шеи.
Это было поистине скандальное зрелище.
Ужасное зрелище!
Но это было правильно.
Эпилог
12 мая, 1807
От мисс Аделаиды Дотри, проживающей в Старберри-Корт, ее родителям, проживающим по адресу: Ганновер-сквер, дом 40, Лондон
Дорогой папа.
Я ужасно по вас скучаю! Когда вы с мамой вернетесь домой? Роуз весь день ведет себя со мной просто ужасно. Говорит, что раз ей уже четырнадцать, то она не будет больше со мной играть. Она очень огорчила меня, и я совершила кое-что ужасное… теперь мистер Твинк говорит, что я должна вам в этом сознаться. Но скажу честно: я ничуть не сожалею о содеянном, потому что Роуз должна была прочесть мне сказку, когда я ее просила… и потом, ведь она не играет больше с Антигоной.
Я чуть-чуть подстригла волосы Антигоны!
Пожалуйста, приезжайте поскорей! Вас нет дома уже тысячу лет!
От мисс Роуз Саммерз, проживающей в Старберри-Корт, ее опекунам, проживающим в доме 40, Ганновер-сквер, Лондон
Дорогая Индия.
Вы уехали всего два дня назад, но за эти два дня мы превратились в самых настоящих животных, напрочь позабыв о правилах цивилизованной жизни. Помнишь, когда мы были в Италии, папа читал нам Данте? Ну, его «Ад»? Именно так выглядит сейчас Старберри-Корт. Предвижу, что ты скажешь: Адди, мол, унаследовала твой бешеный нрав… Однако это не оправдание! Она отрезала Антигоне волосы и теперь у бедняжки на лбу челка! Ты знаешь, что значит для меня Антигона… А теперь моя бедняжка выглядит так, словно переболела тифом!
Как вы вообще могли столько времени прожить в Старберри-Корт? Я тут просто умираю от скуки! Я уже прочла всего Гераклита и Ксенофана, но мне не с кем вести философские диспуты: Твинк, видите ли, гоняется по всему дому за Адди! Полагаю, следует нанять для нее гувернантку… и для Питера тоже. Я же считаю дни до возвращения в школу.
Пожалуйста, ну пожалуйста, сделайте так, чтобы ваш малыш родился завтра же – тогда я успею с вами отпраздновать его день рождения!
От мистера Питера Дотри, проживающего в Старберри-Корт, его родителям, проживающим в Лондоне, Ганновер-сквер, 40
Мистер Твинк гаварит што я должин писать вам но я писать не лублу.
От мистера Дотри, Ганновер-сквер, 40 – дворецкому, Старберри-Корт
Фред.
Спасибо, что переслал нам письма детей. Прошу, растолкуй нашим нетерпеливым потомкам, что дети появляются в положенный Господом срок и что, как только этот срок настанет и дитя появится на свет, мы с мамой тотчас же к ним возвратимся.
Раннее утро
– Марго прелестна, – прошептала Индия, нежно гладя кончиком пальца бровки новорожденной дочки. – И какая спокойненькая! Думаю, она будет куда лучше спать ночами, чем Адди или Питер. Помнишь, как Питер кричал?
Малютка на мгновение открыла глазки – серые, как у отца – и тотчас вновь засопела.
– Да пусть кричит себе на здоровье, – улыбнулся Торн, трогая своей огромной рукой крошечные ножки младенца. – Ножка у нее меньше моего большого пальца… наверное, и Адди, и Питер были когда-то такими же крошечными, но сейчас в это верится с трудом. А Роуз так вытянулась… она уже почти достает мне до плеча – а ведь четырнадцать лет назад у нее были такие же малюсенькие пяточки…