Три недели с леди Икс
Шрифт:
– Боюсь, ты в таком настроении, что разнесешь в пух и прах всю столовую – так что можешь прямо сейчас убираться.
– А знаешь, я передумал. Я отужинаю с тобой, – заявил Торн. – В столовой. И будем глазеть на птичек, намалеванных на стенах, во время еды. Хочу убедиться, что то, за что я плачу, стоит этих сумасшедших денег!
Глава 13
День у Торна не задался: начался дурно, и час от часу дела шли все хуже. За завтраком Роуз объявила, что ненавидит гувернантку, которую он для нее нанял. Потом девочка пропала. Два часа вся
Издерганный Торн вышел из себя и наорал на ребенка, чем лишь усугубил положение: Роуз ударилась в слезы и объявила, что ее папочка никогда не кричал на нее. Торн тотчас в это поверил – Уилл бывал необычайно упрям, но неизменно мягкосердечен.
В отличие от него самого. Потому что он просто хрен собачий – а другого слова тут было не подобрать, и повел себя как хрен собачий по отношению к малышке, которая такого ничем не заслужила!..
Закончилось все тем, что он, обняв девочку, сел вместе с ней в кресло-качалку и, убаюкивая всхлипывающую Роуз, попытался объяснить свое поведение.
– От мысли, что ты одна, в Лондоне… что ты потерялась, у меня все внутри похолодело. Знаешь, я даже восхищаюсь собой: я просто орал, а не бранился, словно пьяный матрос…
Роуз подняла к нему заплаканное личико:
– А восхищаться собой – это очень дурно. Особенно если кто-то виноват… – Помолчав, она прибавила: – Как ты думаешь, папа попал на небеса, потому что он святой?
– Все куда обыденнее… Мой поверенный выяснил, что в войсках ополчения солдат не слишком хорошо муштруют. Один из солдат допустил промашку, и в результате твой отец погиб.
Наверное, следовало бы сейчас солгать – сказать, что Уилл был слишком хорош для этого греховного мира. Разумеется, если бы Уилл услышал эдакое, он сперва долго хохотал бы, а потом обозвал бы Торна разными затейливыми словечками…
Потом он пообещал Роуз во что бы то ни стало найти гувернантку, которая ей понравится, и передал малютку миссис Стелле с рук на руки. И поехал на свою фабрику – а там узнал, что выпускать резиновые ленты такой длины, чтобы ими можно было крепить поклажу на крыше экипажа, видите ли, технологически невозможно. Даже после трехчасовых мучений дело не сдвинулось с мертвой точки…
И вот теперь, в Старберри-Корт, в обществе Индии, он впервые за день улыбается. Это поистине было чудом!..
– Покажи мне столовую, Индия, – повторил Торн. – Не то я просто вот прямо здесь умру с голоду!
И все еще пышущая гневом Индия, колыша бедрами, направилась в столовую, а Торн, идя сзади, получил возможность оценить всю изысканную привлекательность ее форм, отчего его настроение стало еще лучше.
В столовой он принялся на все лады расхваливать ласточек, нарисованных каким-то итальянским богомазом, но Индия, казалось, его не слышала и продолжала дуться. Он решил, что упомянутые ею предложения руки и сердца (и «чего-то иного», по ее собственному выражению) – лишь верхушка айсберга. О нет, мужчины, влюбленные в леди Ксенобию Индию Сент-Клер, должны творить настоящие безумства!
Ей следовало бы повесить на спину предупреждающий знак. При виде ее несчастные,
И Торна самого ждала бы та же участь, если бы в свое время он не решил твердо, что должен жениться на женщине совсем иного типа. Летиция – вот его тип. Она полюбит и его, и их детей – просто полюбит, чистой и ничем не замутненной любовью без всяких надуманных сложностей!
А Индия – очень непроста. В ней сложно все без исключения. Даже в истории ее детства было многое, чего он не понимал.
– А где леди Аделаида? – вдруг опомнился Торн.
– Уехала в Лондон заказывать мебель. Мистер Шератон слишком знаменит, чтобы присылать мне сюда свои творения, – Аделаида намерена уговорить его продать нам вещи, сделанные им для других заказчиков.
– Разве это законно? – спросил Торн, которого эта сторона вопроса не слишком волновала.
– Законно, разумеется, – улыбнулась Индия, на мгновение позабыв, что сердита на него. – Ведь ты заплатишь ему гораздо больше, чем он получил бы от заказчиков, так что все будут счастливы. Ну, может быть, кроме тех, кто заказал ему мебель… Но он их всячески утешит и изготовит им новую. Каждое творение его рук – это настоящий шедевр. Я велела Аделаиде купить все, что он предложит.
Присев за стол, Индия принялась снимать колпаки с подносов, расставленных на столе.
– Здешние кухни очень скоро начнут работать. Старые дымоходы прочищены, сложены две новые печи. Я все еще веду переговоры с одним замечательным поваром и надеюсь, что они увенчаются успехом.
Торн сел за стол напротив Индии.
– А леди Аделаида знает, что я намеревался приехать сюда с визитом?
– Да, разумеется. И просила передать тебе привет.
– И она не переживает, что не может присутствовать при нашей с тобой встрече?
– Твоя нежная привязанность к Лале автоматически перевела тебя в глазах моей крестной в ранг престарелого дядюшки. Правда, я предпочла бы термин «любящий брат». Учитывая, что при встрече ты поцеловал меня…
Торн иронично прищурился:
– У меня и без тебя довольно сестриц, Индия.
Вошел Фред, неся поднос.
– Ягодный тарт, леди Ксенобия, – жизнерадостно объявил он. Видно было, что они с Индией успели стать добрыми друзьями.
– Благодарю, Фред, – сказала Индия и повернулась к Торну: – Успела ли я сказать тебе, что наняла изумительного дворецкого по фамилии Флеминг? Он приезжает завтра. Еще трое новых лакеев вскоре прибудут в имение, а Фред будет старшим – разумеется, если ты не хочешь забрать его назад, в Лондон.
– Скорее, я предпочел бы возить его взад-вперед с собой, – отвечал Торн. – Он весьма полезный парень. Прошу, Фред, просто принеси еду, а стол мы сервируем сами. Нет… погоди-ка… и принеси еще бутылочку того самого шампанского!
– Но оно припасено для праздника! – запротестовала Индия.
– Да будь я проклят, если это доброе вино заказывалось персонально для матушки Летиции! Много чести… С тех пор как мы с тобой виделись в последний раз, я побывал у них. Богом клянусь, эта женщина – чудовище!