Три недели в Париже
Шрифт:
— Мария завидовала нашей дружбе, — объявила Александра Джессике, пристально глядя на нее.
— О, я так не думаю… — воскликнула Джессика.
— Наверное, завидовала, — перебила Мария. — Но зависть — грубое слово. Мне нравились ваши отношения. Было видно, что между вами много общего. Вы много смеялись. Над одними и теми же вещами. Порой мне казалось, что меня отодвигают в сторону.
— Но мы же обе американки! — воскликнула Джессика. — У нас много общего. Мы выросли на одних и тех же
— Нет, отодвигали! — выпалила Кей. — И очень часто.
— Давайте сначала разберемся с Марией и Джессикой, — твердо произнесла Александра.
Покачав головой, Джессика вздохнула:
— Ну и ну! Похоже, семь лет назад я сделала большую ошибку. Я послушала Марию, которая к тому же рыдала в три ручья, а потом сделала заключение. Как оказалось, ложное. Наверное, надо было сначала поговорить с тобой.
— Да, надо было, но ты не захотела, — раздраженно ответила Александра. — Тебя волновало только исчезновение Люсьена. Я поняла это еще тогда и была права. Но ты поступила нечестно: ты просто перестала со мной разговаривать.
— Да, и я признаю свою вину. Единственным оправданием мне служит то, что я была потрясена смертью Люсьена. Но мне хотелось бы напомнить, что ты не слишком мне тогда сочувствовала. Я ждала от тебя большего.
— Ты ждала от меня сочувствия, и я его проявила. Но ты его не приняла. Тебе приятнее было осуждать меня и обзывать совратительницей. Ты не нуждалась в моем сочувствии, тебе хватало сочувствия Алена Бонналя.
Глаза Джессики наполнились слезами.
— Наверное, ты права, — призналась наконец она.
Александра посмотрела на Марию:
— Спасибо, что ты вела себя честно и вчера, и сегодня.
— Да, — сказала Аня. — Честность помогает устранить недоразумения. А что же Кей? Ты хочешь что-нибудь прибавить?
— Я… не знаю. Наверное, нет.
— Почему же нет? — внезапно спросила Джессика. — Ты достаточно наговорила про нас за нашими спинами! Ты сплетничала!
— Неправда! — воскликнула Кей на одну или две октавы выше обычного. Но, вспомнив, что сейчас она леди Эндрюс, взяла себя в руки: — Я никогда не говорила о вас за вашими спинами.
— Ты лжешь, Кей. Ты оговорила нас — Алексу, Марию и меня, — сказала Джессика ледяным тоном.
— Как ты смеешь обвинять меня во лжи! — Кей взглянула на Александру. — Это она лжет, а не я.
Джессика привстала с кресла.
— Мне известно все, что ты о нас говорила. Из очень надежного источника. Ты говорила, что Алекса задается и смотрит на тебя свысока. Что Мария обращается с тобой как с прислугой и что я жеманная южная красотка. Ты назвала нас тремя сучками. Не слишком любезно с вашей стороны, леди Эндрюс.
Кей
На несколько секунд в библиотеке воцарилась тишина. Аня переводила взгляд с одного лица на другое. Ей казалось, что Кей вот-вот упадет в обморок.
Потом, нарушив тишину, Кей заговорила:
— Верно, я затаила на вас обиду. Мы были так близки и счастливы в течение трех лет, но за несколько месяцев до окончания вы все ко мне переменилась. Я была из другой среды, у меня не было богатых родителей. Вы презирали меня.
Александра нахмурилась:
— Но мы никогда тебя не презирали и никогда не считали тебя ниже. Правда, Джессика?
— Да.
— Разве мы презирали ее?
— Нет, никогда.
— Но я почувствовала, что вы ко мне переменились.
— По-моему, мы переменились как раз по той причине, о которой мы только что говорили, — спокойно произнесла Александра. — К сожалению, ты вообразила, что мы переменились к тебе, а на самом деле мы остались прежними. Честно.
— Мы ничего не знали о твоем происхождении, Кей, — подтвердила Мария. — Ты хорошо одевалась, у тебя были деньги, хорошие манеры. Нам и в голову не приходило, что ты не такая, как мы.
— Но я была не такая, — медленно произнесла Кей и посмотрела на Аню.
Аня кивнула, приглашая ее продолжать.
— Я была бедной девочкой из трущоб Глазго, — еле слышно призналась Кей. — Моя мать тяжко трудилась, чтобы дать мне образование в хорошей частной школе. А потом она отправила меня сюда, в Анину школу.
— Мы этого не знали, — сказала Джессика. — Да и какая разница. Мы любили тебя.
— Мне очень жаль, — грустно проговорила Кей, — но я ужасно оскорбилась, когда почувствовала, что вы меня избегаете. Вот почему я и сказала те слова. — Она снова вынула платок и промокнула слезы.
Несколько минут все сидели молча, погрузившись в собственные мысли.
Аня поняла, что Александра сказала правду: все началось с Марии. Александра стала жертвой ревности и подозрительности Марии, а также готовности Джессики ее осудить. А Кей позволила возобладать над ней ощущению собственной неполноценности.
Мысли Ани нарушила Александра:
— Давайте похороним весь этот… хлам! Прошло семь лет. Мы повзрослели. У нас все в порядке, мы добились успеха… Давайте помиримся.
Александра протянула руку Марии, та пожала ее и встала рядом с Александрой у камина. К ним присоединилась Джессика. Три женщины обнялись и посмотрели на Кей.
— Иди сюда! — воскликнула Джессика. — Давайте возродим наш квартет.
Вскочив на ноги, Кей бросилась в их объятия. Все четверо обнялись, смеясь и плача. Потом Джессика произнесла: