Три пилота и водяной

Волгина Алена

Судя по радостно запылавшим ушам, на Франца обновленный транспорт тоже произвел сильнейшее впечатление. Питерс, очень довольный, со всей торжественностью передал велосипед законному владельцу.

— И все равно, колеса, обитые железом, — это кошмар, — сказал Сергей, добавив ложку дегтя в бочку их торжества. — После каждой поездки твои внутренности, парень, будут долго извиняться друг перед другом. Хотите вы того или нет, а придется вам наладить производство шин!

— Да, но где мы возьмем резину? — недовольно спросила Гвен.

— Например,

в Цветочном квартале, — предложил Сергей, подмигнув мастеру Питерсу. — Господин Раббер, который держит лавку недалеко от моста Вздохов, как раз занимается изделиями из резины.

В ответ на это предложение Питерс, подскочив от возмущения, сначала выдал пулеметную очередь на гномском языке, а затем, немного успокоившись, уже по-человечески объяснил, что ни один уважающий себя гном и шагу не ступит в Цветочный квартал, наверняка проклятый всеми существующими богами.

— Но господин Раббер — почтенный человек! Член гильдии, отец пятерых детей…

— Это кое-что говорит о качестве его продукции, — ехидно заметила Гвен. — И я даже спрашивать не хочу, что ты сам делал в этом злачном местечке!

Сергей пожал плечами:

— Ходили туда с Дирком, просто осмотреться.

— Туристы! — фыркнула Гвендолин и отвернулась.

— Ой, да ладно тебе, — начал Сергей, но заметил, что Питерс делает ему какие-то знаки, видимо, желая поговорить наедине. Франца уже и след простыл, едва заполучив велосипед в свои руки, он тут же умчался его опробовать.

«Сейчас будет воспитывать», — подумал Сергей, выходя с гномом за ворота, однако ошибся.

— Может, это не мое дело… — неуверенно начал Питерс. — Мы, гномы, не любим мешаться в людские склоки, и не любим, как вы говорите, выносить сор из пещеры. Но все мы здесь, образно говоря, плывем в одной лодке, так что я, наверное, должен предупредить…

— Да что случилось-то?

— К Ламкорту недавно обратился один человек. Просил продать ему немного «гномского порошка». Это не то средство, о котором следует кричать на всю улицу, но Джербену следует знать…

Сергей сначала не понял.

— Это что-то типа «пыльцы счастья», что ли?

Питерс укоризненно посмотрел на него.

— Очнись, парень! Гномский порошок! Как ты думаешь, все эти многомильные шахты, которыми Серые горы пронизаны, как муравейник, мы исключительно кирками пробиваем?

Его слова подожгли фитиль на задворках Сергеева сознания, искоркой пробежали по нейронам, а потом вспыхнули, озарив его голову внезапной догадкой:

— Порох! Взрывчатое вещество!

— Тсс! — шикнул Питрес.

— Значит, у вас есть… о, господи! Что это был за человек?

— Теперь уж его не достанешь, — понуро вздохнул Питерс. — Смылся он. Ламкорт — очень правильный гном, и бывает чертовски убедителен, особенно когда с топором. Вряд ли тот человек рискнет обратиться к нему снова. Думаю, к Ламкорту сунулись, потому как знали, что он долго работал в шахтах. Второй раз не рискнут, и так шуму много было. Но есть ведь и другие… Допустим, может

найтись такой гном, — было видно, что эти слова даются мастеру нелегко, — такой гном, которому золото дороже чести предков. Поэтому, я считаю, коммандер должен знать.

— Ясно, — нахмурился Сергей.

Да, это было серьезно. Страшно подумать, каких дел можно натворить с помощью пороха. Например, взорвать городские дамбы ко всем чертям. Куда уж там этим, как их, моллюскам, пусть даже магически измененным! Джербену нужно будет срочно сообщить.

* * *

Резину они все-таки нашли. Поскольку мастер Питерс уперся рогом, и в Цветочный квартал его нельзя было затащить даже на аркане, господина Раббера пригласили на совещание в приличную харчевню. Туда же пришли Питерс, Гвендолин и Франц. Последнего пришлось взять для демонстрации нового средства передвижения, так как оторвать Франца от велосипеда не представлялось возможным. Как пошутил Сергей, эта встреча потребовала от него таких дипломатических усилий, что сам лорд статхаудер мог бы у него поучиться. Но чего не сделаешь ради прогресса!

Господин Раббер оказался солидным человеком невысокого роста, с заметным брюшком и хорошим аппетитом. Одет он был в бархатную куртку с золотым шитьем, и вообще, судя по его виду, дела у него шли неплохо. Отдав должное прекрасно приготовленной баранине с подливой, Раббер с интересом осмотрел велосипед и выслушал предложение Гвендолин с Питерсом. Изобретатели хотели сделать воздушные камеры из парусины, пропитанной для удержания воздуха каучуковой массой, а снаружи для прочности обшить их дубленой кожей. Господин Раббер задал им единственный вопрос: какую партию этих загадочных «шин» они собираются у него заказать. Узнав, что им требуется всего две шины, торговец с усмешкой развел руками:

— Мне это невыгодно.

Конечно же, все расстроились.

— У этих торговцев одна только выгода на уме! Он даже разговаривать с нами не будет, пока мы не наладим серийное производство! — возмущался вечером Сергей.

Неожиданную идею подбросил Марк:

— Ты говорил, что у лорда Шипске есть целая фабрика по производству экипажей. Может быть, его тоже заинтересуют резиновые шины?

Сергей хлопнул себя по лбу. Точно! Лорд Шипске! Участие такого крупного фабриканта, разумеется, придало бы их проекту солидности. Но…

— …но прежде чем к нему обращаться, сначала нам нужно найти Розалин, — закончил Марк.

* * *

После неудачной встречи с «резиновым магнатом» Гвендолин и мастер Питерс медленно прогуливались вдоль канала. Лучи солнца пронизывали воду и терялись в зеленой, как мох, глубине. На поверхности безмятежно покачивались кувшинки. Старый гном искоса посматривал на Гвен, которая машинально бросала мелкие камешки в воду. Она казалась очень печальной.

— Ты не хочешь нас навестить? — спросил он, желая ее развлечь. — Сондра будет рада.