Три пилота и водяной
Шрифт:
— Все, можешь вылезать, — крикнул он. Куль сваленной в углу соломы зашевелился, и из него выбрался Хэлси, встрепанный, как воробей, с торчащими соломинами в волосах.
— Спасибо, — волшебник погладил алый бок машины. — Хоть ты-то мне веришь?
— Не только я, как ты мог слышать, — пробурчал Дарт. — Зачем скрывать что-то от Гвендолин?
— Я потом ей все расскажу, честное слово. Просто сейчас ей лучше держаться от меня подальше. Пока я не разберусь с этим пришлым магистром.
— Будь осторожен, парень. Главное, не дай этому типу разобраться с тобой.
— Знаешь, Дарт… без магии я бы прожил как-нибудь. Но без вас всех, без Николаса
— Ладно. Где там твой щит?
Хэлси, порывшись в углу, извлек какой-то плоский предмет, завернутый в плащ, стряхнул с него солому и осторожно поместил в кабину флайера.
— Так мы договорились? — спросил он с улыбкой.
— Да. Буду ждать твоего сигнала, — твердо ответил Дарт.
Глава 29
”В любом путешествии, как в игре на арфе, самое сложное — это доставка”, - думал Джербен, трясясь по разбитой дороге в неудобной тяжелой карете. Больная нога постоянно напоминала о себе, кроме того, он должен был позаботиться о двух женщинах, да еще какая-то непонятная угроза преследовала их по пятам. К счастью, Тильда хотя бы не старалась занять стражника светской беседой. Она отвернулась к окну и, кажется, всецело погрузилась в свои мысли. Спящая Розалин и Грисс тем более молчали всю дорогу. Чтобы дать отдых лошадям, им пришлось сделать две остановки и заночевать в придорожной харчевне, но тем не менее утром следующего дня их карета все же добралась до Вольфстада. Имя лорда Шипске здесь действовало как ключ, открывающий любые двери. Бесчувственную Розалин на удобнейшем «вольфуде» немедленно доставили к отцу. Лорд Шипске при их появлении пришел в величайшее волнение:
— Несмотря на все наши меры предосторожности, это все-таки случилось! — горестно выговаривал он Тильде, пока Джербен с заново перевязанной ногой отдыхал внизу в столовой.
Шипске бережно провел ладонью по золотисто-рыжим волосам дочери. Солнечные лучи проникали в витражные окна башни, украшенные частым сетчатым переплетом, и цветными блестками рассыпались на подушках кровати. Чтобы избежать сплетен, Розалин разместили в самом дальнем покое, куда редко кто заглядывал. Унылая комната, преображенная волшебством Тильды, сейчас обрела таинственный и романтичный вид.
— Розалин очнется, если колдун, наславший на нее этот сон, лишится своей силы, — проговорила Тильда, стоявшая в ногах кровати. Ведьма была похожа на усталую темную птицу. Ее шепот повис в воздухе, органично вплетаясь в рассеянное по комнате волшебство.
— Понимаю, — лорд Шипске, хмурый и озабоченный, кажется, принял для себя какое-то решение. — Мне нужно поговорить с Джербеном.
Новость, высказанная гостеприимным хозяином, привела коммандера в замешательство:
— Что значит — остаться в замке?! — он даже подскочил, забыв про больную ногу, но тут же, поморщившись, упал обратно в кресло. — Милорд, я сейчас же возвращаюсь в город!
Шипске с Тильдой переглянулись, и Джербен вдруг почувствовал себя зайцем, которого загоняют опытные гончие.
— Я оставила на столе лекарства, — невозмутимо сказала ведьма, кивнув на серебряный поднос. — Завтра утром загляну к вам, сделаю перевязку. Хорошего дня, господин Джербен.
С этими словами она вышла. Дверь закрылась за ней с особенным окончательным звуком, словно отрезав коммандера от привычной реальности.
— Мы доберемся до Фрисдама гораздо быстрее, тем более что вы ранены, —
После долгих-долгих уговоров Джербен, скрепя сердце, вынужден был согласиться. Он проводил лорда Шипске с отрядом, навестил свою комнату, приготовленную расторопным дворецким, и наскоро поужинал. Затем, подобрав себе подходящую трость, отправился проверять караулы, хотя его нога его решительно протестовала против такого обращения. Трость гулко отстукивала шаги по темным замковым коридорам, спящим пустым комнатам и угрюмым галереям. В отсутствие Шипске замок казался притихшим и растерянным, словно пес, оставшийся без хозяина. Стражники, однако, исправно бодрствовали, спиртным ни от кого не пахло, и никто не спешил при виде Джербена прятать по карманам кости, игральные карты и прочие безобразия. Коммандер даже поднялся, обливаясь потом, в башню к Розалин, убедившись по пути, что стража выставлена на каждом ярусе.
Комната на самом верху освещалась одиноким водяным фонарем, чтобы девушка, если вдруг проснется, не перепугалась. “Бедная девочка!” — подумал Джербен. Фактически она сменила одну тюрьму на другую. Он очень надеялся, что Тильда найдет какое-нибудь средство, чтобы ей помочь.
Тильда в это время как раз думала о Джербене.
— Ему необходимо было покинуть Фрисдам, — говорила она сидящей рядом Грисс. Ведьма была занята просушкой только что собранных трав. В котелке над очагом булькал густой суп с солониной. Отправив туда порезанные овощи и крупу, Тильда механически помеала варево.
— Дело даже не в ране, — продолжала она. Грисс внимательно смотрела на хозяйку немигающими зелеными глазами. — Ему нужно научиться доверять своим людям. У Джербена проблемы с доверием, а жизнь — очень настойчивый учитель. Она будет подсовывать тебе один и тот же урок в разных вариациях до тех пор, пока ты его не усвоишь. И поверь мне, тот урок, который Джербен получил на острове Монахов — это еще довольно мягкий вариант.
Сняв котелок с огня, ведьма налила суп в миску, стоявшую на столе. Спохватившись, убрала вторую миску на полку. Привычки имеют странную власть над людьми. Она так привыкла к Роуз. Тильда всегда полагала, что ведьмам для душевного комфорта достаточно их собственного общества. В крайнем случае, можно пригласить пожить к себе кошку. Ведьмы настолько самодостаточны, что сами себе лучшие соседи, собеседники и подруги. И все же… одинокая миска на столе смотрелась невыразимо печально.
— Когда это случится, я буду по ней скучать, — вздохнула она.
Грисс, сочувственно муркнув, мягко спрыгнула на пол, потерлась о ногу хозяйки и отправилась на поиски беспечных мышей, которые могли завестись в хижине во время их отсутствия.
Теперь Марк в полной мере оценил флегматичность горожан. Столько всего случилось за последние дни, а Фрисдам продолжал жить, как ни в чем не бывало! Так же суетились лодки в каналах, открывались лавки, громыхали по улицам редкие телеги. Пожалуй, только стражники и еще, может быть, волшебники в Цитадели чувствовали, что над городом сгущаются тучи. Так долгий летний день медленно наливается тяжестью, чтобы потом разразиться ослепительной грозой.