Три подруги и разбитое зеркало

Солнцева Анастасия

– Это Шопен, – сообразила я, узнав знакомую мелодию. – Ноктюрн номер девять.

Подкравшись к двери, аккуратно приоткрыла створку и выглянула в крохотную щелочку.

В соседнем помещении уже зажглись светильники на столиках вдоль сцены, опустились занавеси в приватных зонах, активно засновали туда-сюда девушки и парни, разнося наполненные коктейлями бокалы.

Персонал выглядел весьма примечательно. Парни, все как один высокие и очень стройные, сверкали оголенными торсами, а ноги их были втиснуты в кожаные штаны, такие узкие, что было очевидно – белья под ними не имелось. Девушки,

отличающиеся худобой, поразительным образом не сказавшейся на пышности форм, были наряжены во что-то, что и одеждой было не назвать. Лично мне это больше напоминало рыболовную сеть. Нижнее белье опять-таки отсутствовало.

Слишком очевидно отсутствовало.

Проводив взглядом официанта, несшего на круглом подносе несколько бутылок, я успела заметить элитный виски и французский арманьяк пятидесятилетней выдержки. Быстро притворила дверь, ощупала пространство вокруг ручки, поняла, что запоры не предусмотрены и огорченно вздохнула. В клубе намечалось что-то крупное. По мелким поводам такое дорогое спиртное не подают.

– «А вы ноктюрн сыграть смогли бы на флейте водосточных труб?», – неожиданно процитировала Ниса и задумчиво отметила: – Не думала, что местная публика предпочитает классическую музыку.

– В каком смысле? – напряглась я.

– Ну, – потерла переносицу подруга, падая на кровать. Я же, догадываясь, чем именно на этой кровати занимались предпочла опуститься на пол, поддерживая ногу, мышцы в которой противно ныли. Раны зажили снаружи, но не внутри. – Когда я позвонила Князю, сообщив, что ты утопала в сортир и не притопала обратно, он сразу отправил меня в «Шанхай». Но перед этим предупредил, что заведение это, так сказать, для поклонников всяких… извращений.

– Извращений? – округлила я глаза.

Скрытый от наших глаз музыкант продолжал отыгрывать изящные переливы нот.

– Ага, – шмыгнула подружка носом. – Ян уточнять не стал, чем-то он там занят был, настолько, что даже сообщение о твоем исчезновении его не сильно взволновало. Но я поинтересовалась у своих из клана, что это за место такое. Мне сказали, что здесь собираются богачи, которые устали от обычных развлечений и ищут какой-нибудь остринки.

– Например? – потребовала я дополнительных сведений, которые у подруги, я в этом не сомневалась, имелись.

– Например, здесь любят играть в покер, но в качестве ставок – не деньги.

– А что?

– Жизнь, – безучастно ответила подруга. – Своя или чужая. То есть, если проиграл – убиваешь себя или того, на кого укажет победитель. Еще здесь каждый месяц проводят аукционы. Выставляются разные лоты, в том числе, «живые». Чаще всего – волчицы-девственницы. Поговаривают, их доставляют с Балкан, где обращают еще девочками. Любой желающий за очень крупную сумму может забрать себе одну из них. Купить, как куклу с витрины.

У меня по коже прокатилась холодная волна, волоски встали дыбом, в висках неприятно закололо.

– Что еще? – перебарывая внутреннее сопротивление, спросила я.

– Еще здесь проводят секс-вечеринки. Ну, там, БДСМ, свинг, ролевые игры и прочая веселуха. Народ резвится до утра, а уползает практически на четвереньках. Про алкашку, траву и всякие курительные смеси, после которых кажется,

будто ты летишь на зефирном драконе сквозь молочный дождь и говорить нечего. Здесь это почти каждый вечер.

– Еще что-то?

– Ну, – Ниса смешно наморщила нос, делая попытку выскрести остатки информации. – Говорят, здесь отличная кухня. Повар какой-то заморский, где его Макс откопал – одному черту известно, но поговаривают, он способен любое живое создание приготовить так, что тарелку вылижешь и еще добавки попросишь. Всё, что летает, плавает, бегает, ползает и скачет здесь смогут превратить в обалденную еду. За баснословные бабки, конечно же, но если ты всегда мечтала попробовать крокодила под кисло-сладким соусом или суп из кузнечиков с чесноком, то здесь готовы выполнить любую твою гастрономическую придурь.

Моя буйная, сверхживая фантазия вновь ожила. Я представила себе блюдо из прямокрылых и с трудом подавила подкативший к горлу приступ рвоты. Настолько сильный, что во рту стало горько и захотелось попить, а еще лучше – выпить. Вспомнился арманьяк.

А за дверью, тем временем, оживились. Послышались голоса и веселый смех, музыка стала громче и бодрее, а Шопен сменился Чайковским.

– Времена года. Февраль. Масленица, – пробормотала я самой себе, вслушиваясь в выразительную фортепианную миниатюру, которая воскрешала в сознании картинки задорных народных гуляний, когда люди провожали тяжелую, суровую зиму и встречали животворящую весну. Особенность веселого праздника очень удачно подчеркивалась общей тональностью произведения и темпом Allegro giusto, навевая желание броситься в пляс под яркие переборы и упругие аккорды.

– Июнь. Лето, – с не меняющимся выражением лица, на котором застыло выражение вежливого скептицизма, сообщила Ниса. – Ближайший праздник – Ивана Купала, но я через костер скакать козой не буду и искать цветок папоротника в лес не пойду! Плетение венков, кстати, тоже не моя тема.

– Венки плетут, чтобы отпустить потом вниз по реке, где его подберет будущий жених. Так делали раньше, когда искали себе пару, – огрызнулась я и подтянула колени к груди, внимательно прислушиваясь к происходящему по соседству. А там, судя по нарастающему гомону, сбор гостей был в самом разгаре. К общему шуму добавился звон бокалов и звук откупоривающихся бутылок шампанского. – Я же тебе женихов искать не предлагала, тем более, что ты своего принца уже встретила, а просто обозначила название музыкального сочинения. И всё.

– Мне всегда казалось, что твоя бабуля перестаралась, когда приобщала тебя к культурному наследию человечества, – Ниса упорно не желала общаться на некоторые темы.

– Почему это? – спросила я под взрыв женского хохота за стенкой. Не выдержав, подошла к двери и подперла ручку торшером на длинной тонкой ножке. Такая себе преграда для тех, кто горя любовным огнем, возжелает уединиться, но хоть задержит входящих на некоторое время, дав нам с Нисой возможность спрятаться.

– Потому что умение разбираться в музыке – один из самых травоядных, то есть, бесполезных навыков, – угрюмо заметила подруга, складывая ноги, будто собралась заниматься йогой. – Лучше бы бабуля научила тебя метать в своих врагов ножи!